Шэнк взял себя в руки.
Боюсь, мисс Миллер, вы не до конца отдаете себе отчет в том, что вам не дано право меня оскорблять,— чопорно сказал он.
— Насколько я понимаю, все это было настоящим враньем,— задумчиво повторила она — А теперь вы предлагаете мне взятку?
— Нет, нет, вовсе нет,— поспешно сказал Шэнк.— Это просто в знак признательности.
— Если б вы попросили меня сделать вам любезность и я ее сделала, вот тогда бы вы могли быть мне признательны. И одной вашей признательности было бы достаточно.— Глаза Сьюзен блестели.— Кажется, мне здесь больше нечего делать.
Она встала.
— Постойте, я не могу отпустить вас, пока вы не дадите мне слово,— возразил Шэнк.
Девушка заглянула ему в глаза. Взгляд у нее был спокойный, куда спокойнее его взгляда.
— Как вы можете верить моему слову? (Эта ее рассудительность всегда бесила людей.) Вы ведь сами не верите в то, что слово можно сдержать. По крайней мере вы сами свое слово не держите. Значит, и другим вы не можете доверять.
Шэнк побагровел, вскочил с места.
— Может, вы и правы. Я не могу положиться на ваше слово. Значит, мне придется действовать несколько иначе, не так ли?
Он мерзко ухмыльнулся.
Загудел дверной звонок. Послышалось шарканье шагов, и вот в дверях появился молодой человек с перебитым носом.
— А, наконец-то,— облегченно вздохнул Шэнк.
— Я ею займусь,— бесцеремонно бросил Петерсон.— Все о'кей. Ну-ка, идем,— обратился он к девушке.
— Вы хотите извиниться? — Она спросила это чуточку раздраженно.
— Не здесь.
Он подошел к ней вплотную.
— Правильно,— согласился Шэнк.— Не здесь. Я старался вразумить ее, но это невозможно. Я ей не верю.
Складки на его шее дрожали от негодования.
— Она безвредна,— успокоил его Петерсон.— Нечего волноваться. Оставьте все мне.
Петерсон взял девушку за руку. Она воспротивилась. Он дернул, и она чуть было не упала прямо на него.
— В чем дело? — раздался тягучий голос Керби. Петерсон обернулся и увидел тощего.
— Все о'кей, босс.— Он почувствовал, что в его голосе зазвучали мужественные нотки.— Она у меня. Я сделаю все, как вы сказали.
Керби поднял руку.
— Минутку.
Петерсон, уловив странный блеск в его темных глазах, залился холодным потом. Оружия у него не было: Керби почему-то не разрешил его носить. Сейчас Петерсон стоял перед ним. сооруженный лишь силой собственных мускулов. Физически он был сильнее их обоих вместе взятых, по тогда летит к черту его маска. Нет, надо повременить. Быть может, найдется выход получше.
— Я предложил ей пятьсот долларов,— с трудом промямлил Шэнк,— но она и слушать не стала. Как насчет тысячи, мисс?
«Слишком поздно»,— с сожалением подумал Петерсон. Девушка не пошевельнулась, не проронила ни слова.
— Вы ведь не хотите, чтоб все это закончилось печально, а, мисс? — скулил Шэнк.— Ну что вам стоит? Пообещайте лишь, что все, что я…
Выставив вперед нижнюю губу, Сьюзен в упор уставилась на Шэнка. Он прикусил язык.
— Моим способом,— лениво приказал Керби.— Верно, Петерсон?
— Верно,— отозвался тот. Он видел, что девушка дрожит, но рта не раскрывает.
Керби шагнул в ее сторону. Петерсон содрогнулся. Будто надвигалось что-то неотвратимое.
— Почему бы мне не разделаться с ней прямо сейчас, босс? — предложил он.— Ваша машина у входа.
— Я видел,— небрежно бросил Керби.
— Или же я мог бы воспользоваться машиной мистера Шэнка. Петерсон швырял кость то одной собаке, то другой, рассчитывая оттянуть время. Должен же Уолтерс кого-то прислать?
— Только не моей машиной,— моментально отреагировал Шэнк.
Керби смерил его презрительным взглядом.
— Ты думаешь, тебе это по плечу, а, Петерсон? — рассеянно спросил он.
— Уверен, что да.
«Увезти ее отсюда — вот что сейчас необходимо»,— проносилось между тем в его мозгу.
— Может, мне лучше самому этим заняться?— Керби прятал глаза за полуопущенными веками.— Прямо сейчас и прямо здесь.
— Только не здесь! — взвизгнул Шэнк.
Керби пожал плечами и презрительно скривил губы.
— Тогда в моей машине. Я не возражаю.— Он, казалось, оживился.— А сейчас я бы хотел съездить ее по миленькой глупой мордашке. Она это заработала.
Его глаза горели.
Девушка вскинула головку. Петерсон почувствовал, что она перестала дрожать. По ее телу поднималась волна мужества, как ртуть по столбику термометра. «Нет, нет, только не это»,— в душе молил Петерсон.
