Нолен пошептал что-то себе под нос и перетащил самый отчетливый отпечаток из «LiveScan» в поисковое окно автоматического дактилоскопирования, щелкнул по табличке «Анализ и сравнение» и тут же получил результат.
— Ну что? — спросила Сага и тяжело сглотнула.
По очкам Нолена скользнул отсвет люминесцентной лампы. Он указал на экран, и Сага заметила, что его рука дрожит.
— Детали первого уровня мутноваты… речь о потоках линий и узоре, — пояснил Нолен и коротко кашлянул. — Второй уровень — детали Гальтона… смотри — длина и сочетание папиллярных линий. Тут мы основываемся только на петле… и третий уровень — это в первую очередь расположение пор, и тут у нас абсолютное совпадение.
— Хотите сказать — мы нашли Юрека? — прошептала Сага.
— Я отправлю ДНК в Линчёпинг, но вообще это излишне. — Нолен нервно улыбнулся. — Ты нашла Вальтера, это, без сомнения, он, дело закрыто.
— Хорошо. — Сага почувствовала, как жгучие слезы подступают к глазам.
Облегчение было наполнено противоречивыми чувствами и пустотой. Сердце все равно билось тяжело.
— Ты все время говорила — ты уверена, что убила Юрека. Почему так важно было найти тело? — спросил Нолен.
— Я могла начать искать Йону только после того, как найду Вальтера. — Сага провела рукой по щекам, стирая слезы.
— Йоны нет в живых, — сказал Нолен.
Сага улыбнулась в ответ.
Пиджак и бумажник Йоны нашел бездомный, обитавший на мысе Стрёмпартеррен в Стокгольме. Сага много раз смотрела запись допроса этого свидетеля. Бездомный называл себя Константином Первым. Обычно он заимствовал какую-нибудь гребную лодку и спал возле вентиляционной решетки.
Константин Первый с длинной густой бородой и грязными пальцами, с застенчивым взглядом и потрескавшимися губами сидел в комнате для допросов и хриплым голосом рассказывал, как какой-то высоченный финн велел Константину Первому держаться от него подальше, потом снял пиджак и поплыл. Константин Первый видел, как он плыл в сторону моста Стрёмбрун, попал в быстрое течение и скрылся под водой.
— Разве ты не веришь, что он погиб? — сосредоточенно спросил Нолен.
— Пару лет назад он позвонил мне… хотел, чтобы я негласно собрала информацию об одной женщине из Хельсинки, — проговорила Сага. — Я тогда решила, что эта женщина имеет отношение к случаю в Бригиттагордене.
— И что с той женщиной?
— Она была серьезно больна, легла на операцию… Ее звали Лаура Сандин. — Сага смотрела в глаза Нолену, не отводя взгляда. — Но на самом деле… на самом деле это была Суума Линна, его жена, верно?
— Да, — кивнул он.
— Я пыталась связаться с Лаурой, чтобы рассказать о смерти Йоны. Лаура лежала в онкологической клинике на паллиативном лечении, но через два дня после самоубийства Йоны ее выписали, чтобы она могла провести последние дни дома… но ни Лауры, ни ее дочери в доме на Элисабетсгатан не оказалось.
— Там — нет, — сказал Нолен, и узкие крылья его носа побледнели.
— Я нигде не могла их найти. — Сага шагнула к нему.
— И слава Богу.
— По-моему, Йона инсценировал самоубийство, чтобы увезти жену и дочь и спрятаться вместе с ними.
Глаза у Нолена покраснели; уголки рта слегка дернулись, когда он сказал:
— Йона был единственным, кто считал, что Вальтер может выбраться за пределы изолятора — и, как всегда, оказался прав. Если бы мы не спрятали его семью, Юрек убил бы и Сууму, и Люми, как он убил Дису.
— Я должна поехать к Йоне, рассказать ему, что Юрек Вальтер мертв. Он должен знать, что тело найдено.
Сага тронула Нолена за руку, увидела, как поникли его плечи, когда он принимал решение.
— Я не знаю, где они, — сказал он наконец. — Но если Суума, и правда, умирает… тогда я знаю, где надо искать…
— Где?
— Отправляйся в Музей северных стран, — проговорил Нолен напряженным голосом, словно боясь передумать. — Там есть свадебный венец, саамский венец невесты из переплетенных корней. Рассмотри его как следует.
— Спасибо.
— Удачи, — мрачно сказал Нолен и, поколебавшись, добавил: — Никто не любит обнимать патологоанатомов, но…
Сага крепко обняла его, вышла из секционной и торопливо зашагала по коридору.
