– Они даже не были женаты. Что же она за женщина, если даже не подумала о последствиях?
– А мужчина подумал о последствиях? – холодно осведомилась Лиззи.
Эми зажала уши ладонями.
– Я не желаю слушать тебя. Кип был не такой… ты не знаешь его…
Лиззи Эберкромби решительно пересекла комнату, не церемонясь схватила Эми за плечи и энергично встряхнула.
– Очень выгодная позиция. – Лиззи приблизилась вплотную к Эми, заглянула ей в глаза и, прочтя в них неподдельный испуг, продолжала: – Ты будешь меня слушать? Так-то лучше, дорогуша, потому что тебе предстоит кое-что зарубить себе на носу.
Эми вся как-то внезапно обмякла и, всхлипывая, взмолилась:
– Лиззи, умоляю, не надо. Я все понимаю. Я упрямая тупица…
– И ты заставила себя поверить, что эта женщина, Китти, никчемная мать, так?
Эми, сгорая от стыда, потупила взор.
– Но вдруг она не хотела этого ребенка? – пробормотала она. – Что, если она плохо обращается с ним и он несчастен?
– Ты не Господь Бог, дорогая. Не твое это дело наводить порядок в мире.
Эми почувствовала себя уязвленной. Она уже пожалела, что доверилась Лиззи. Она медленно подняла голову и слабым голосом произнесла:
– Лиззи, если я хотела навести порядок всего-навсего в одном уголке этого мира, неужели после этого я не заслуживаю пощады? – Она отстранилась и побрела к кровати. Расстегнула пуговицы на пиджаке и сняла его. Рассеянно пригладила ладонью волосы, растрепавшиеся, давно не видевшие щетки. – Боже! Как болит голова.
Некоторое время Лиззи молча наблюдала за ней, затем спросила:
– Если тебе удастся найти ребенка, что тогда? Предположим даже, что мать согласится отдать его тебе. Его же нужно растить, о нем нужно заботиться.
Эми взяла пиджак и направилась к гардеробу. Она была уверена, что справится. Уайдейл-холл рано или поздно будет принадлежать ей. Кейт и Марти говорили, что Джиф Уэлдон все завещал ей. Она пробовала возражать, заявляла, что Уайдейл должен принадлежать Марти, ведь он как-никак брат Джифа, но тот лишь отшучивался, говорил, что его давным-давно лишили всякого наследства и что ему на это плевать. И потом, спрашивал он ее, что ему делать с этим старым домом?
– Это не проблема, – сказала она. – Ведь я унаследую Уайдейл-холл, а разве может быть в мире место лучше этого? Лес, большой парк… Можно купить ему пони и научить его ездить верхом. А ты, ты помогала бы мне, Лиззи.
– Ну уж нет! – Лиззи покачала головой. – Я не собираюсь участвовать в твоих играх. Хватит с меня театра.
– Но я полагала, что могу рассчитывать на тебя. Лиззи вспыхнула.
– Ну конечно! Все рассчитывают на Лиззи Эберкромби. Все думают, что Лиззи поможет им в их маленьких хитростях – даже он… – Она снова подо-шла к двери и, упершись в нее ладонями, сокрушенно вздохнула. – Забудь! Забудь, что я тебе сказала.
– Я не понимаю, о чем ты, Лиззи. Что значит театр? И маленькие хитрости? Какие хитрости? Ты чего-то недоговариваешь?
Лиззи медленно, как будто это стоило ей неимоверных усилий, распрямилась – Эми даже показалось, что она внезапно стала выглядеть старше своих пятидесяти лет, – и, отдышавшись, произнесла:
– Мисс Эми, забудьте об этом.
– Как я могу забыть? – Лицо Эми исказила гримаса страдания. – Ты говоришь со мной загадками.
– Есть кое-что, о чем я хотела сказать тебе позже, когда ты освоишься на новом месте.
– Что-то с дядей Джифом? – Эми пожирала ее взглядом. – Лиззи, скажи мне. Он что, умирает?
– Все мы когда-нибудь умрем, – усталым голосом ответила Лиззи. – Сегодня меня больше волнуют живые.
– Живые? Лиззи, умоляю, если у тебя есть что мне сказать, говори, не заставляй меня страдать.
Лиззи закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Голова ее почти касалась притолоки.
– У него нет денег, – вымолвила она.
– Нет денег?
– Именно поэтому, девочка, он и хотел, чтобы ты вернулась в Англию.
– Дядя Джиф? – растерянно произнесла Эми, чувствуя, что у нее подгибаются колени.
– Нет денег! А дом скоро просто рассыплется.
– Но я не заметила ничего такого.
– Присмотрись получше. При дневном свете. В западной башне находиться небезопасно. Все стены потрескались. Церковь сгорела. – Лиззи опасливо покосилась на потолок. – Балки прогнили. Штукатурка осыпается. И он рассчитывает на тебя. Надеется, ты поможешь спасти дом.
