Но парадокс заключается в том, что достижение этой цели - верный шаг в сторону деградации и гряду
---------
(1) Young М. The Rise of the Meritocracy. 1870-2033. L., 1988, p. 30.
[340]
щей гибели закрытой элиты. Собственно, этот сюжет еще раньше, чем Парето, разрабатывал его коллега и соперник Моска. Именно закрытость элиты приводит к ее деградации, к господству посредственностей, к ухудшению качества правителей, и, в конечном счете, к падению правящей элиты под напором превосходящей ее (в том числе и по уму, и по пассионарности) контрэлиты. И поэтому подлинная мудрость элиты - не в том, чтобы строить китайскую стену, которая бы отгородила ее от неэлит, а в том, чтобы стремиться абсорбировать наиболее мобильных людей из социальных низов, обладающих способностями к управлению, и так регулировать этот процесс, чтобы сохранить оптимальные пропорции между ядром элиты и ее новыми членами, чтобы сохранить стабильность социально-политической системы.
Еще раз сравним английскую и французскую модели трансформации и смены элит. История Англии свидетельствует о том, что феодальная аристократия ее сумела достичь определенный компромисс с народившейся буржуазией (хотя путь к этому компромиссу не был мирным и не обошелся без революционных потрясений в XVII веке). Пожалуй, наиболее дальновидной была политика американской элиты, которая допускала значительную восходящую социальную мобильность в свои ряды. Напротив, во Франции феодальная элита, не сделав вывода из английского опыта, пошла по другому пути, и жестоко поплатилась за свою неспособность найти подобный компромисс.
Но сказанное выше еще в большей мере относится к дореволюционной российской элите, о процессе зарождения которой, укрепления ее власти и ее деградации речь пойдет ниже. Основная гипотеза, с которой мы приступаем к рассмотрению трансформации и смены российских элит, нам в общих чертах уже известна. Она состоит в том, что чем более закрыта элита, чем
[341]
ниже уровень мобильности в ее ряды, тем больше вероятность ее вырождения, дегенерации, и выше вероятность социальных взрывов, понижения качества элиты, и, соответственно, качества управления обществом, и тем выше шансы контрэлиты, включающей в себя наиболее мобильных, политически активных людей свергнуть правящую элиту, повести массы за собой. Поэтому анализируя процессы трансформации и смены российских элит, мы будем в первую очередь обращать внимание на степень открытости или закрытости элит, чтобы проверить достоверность этой гипотезы.
Итак, мы рассмотрели взгляды основоположников элитологии на процесс смены элит, отметили определенные сильные стороны теорий Моски и Парето. Они выявили особую роль элиты в политическом процессе, сделали ее объектом специального исследования. Но справедливость требует сказать и о слабых сторонах их концепций. Если принять теорию Моски и Парето об определяющей роли элит в историческом процессе, схему Парето о циркуляции элит (а тем более абсолютизировать их), теряет всякий смысл понятие общественного прогресса, невозможно объяснить один из самых глубоких законов общественного развития закон возрастания роли народных масс в истории.
Так истинна ли теория Парето, подтверждается ли она историческими фактами? Однозначный ответ на этот вопрос был бы упрощением, если не профанацией. Он может быть отрицательным, если трактовать ее в том смысле (к чему склонялся сам Парето), что политическая история есть следствие смены элит, что она детерминируется элитами. Но в ней - большая доля истины, если трактовать ее более широко, как подчеркивание особой роли политической элиты в историческом процессе (имея в виду при этом, что смена элит - не определяющая причина политического процесса, а, скорее, его результат, его момент).
[342]
Нас, естественно, в первую очередь интересует вопрос о том, накладывается ли схема Парето на политический процесс в России? В частности, произошла ли в последнее десятилетие смена элиты "львов" - монстров тоталитаризма - на посттоталитарных "лис"?
2. Дореволюционные российские элиты
