Малый, идущий по пятам, ужасно раздражал. Пакет с бубликами и йогуртом шлепался о колени. И очень хотелось есть. Ирина подумала и вытащила один бублик из пакета. Плевать, что всухомятку.
Возле дверей в офис она быстро дожевала кусок второго бублика, засунула недоеденную половинку в пакет. Малый сопел за спиной, она смахнула крошки с губ и мрачно вошла внутрь. Щас ей объяснят, что она для турнира не годится, и попросят вернуть аванс. А где, спрашивается, уже тот аванс? Вот он, два с половиной бублика, да еще мелочи в карманах на два раза по столько же.
В офисе, в креслах, сидели сам Малорец и какая-то удивительно красивая женщина. Нет, — поправилась Ирина, — не столько красивая, сколько яркая. Да даже совсем, наверное, некрасивая. Но… да, потрясающая женщина.
После некоторого молчания женщина решительно сказала:
— Нет! Ни в коем случае!
Малорец потер ладонью толстую щеку.
— Точно?
— Абсолютно, — сказала женщина.
Ирина тихо отодвигалась спиной вперед к двери, прикидывая, сколько ж времени ей дадут на возврат аванса.
— Идите сюда, девушка, — непререкаемым тоном заявила яркая женщина, — посмотрите, что он вам собрался предложить!
Ирина взяла у нее из рук глянцевый плакат и сумрачно в него посмотрела. На плакате красовалась девица в алюминиевых доспехах и таких же рукавицах.
— Я это не одену. В этом невозможно работать.
— Она же работала, — недовольно возразил Малорец.
— И что, побеждала?
— Какая разница? Народу на нее все равно сбежалась уйма.
Женщина отобрала у Ирины плакат и обошла ее со всех сторон.
— Будем говорить о возможном. Вы согласитесь надеть точно такой же, как сейчас на вас, но серебристый комбинезон?
— Да, — спокойно сказала Ирина — это удобно. Только разве что марко будет.
— Покраситься в платиновую блондинку?…
— Нет, — ответила Ирина, но женщина перебила ее, — да, да, вижу, не годится. Мы вас немного подтемним и все. Замечательно! — она обернулась к Малорецу, — косметика, форма, рекламная кампания — все делаем в стиле «рифеншталь-восемьдесят». Сила и правота. Нордический тип.
Она прошла мимо ошарашенной таким напором Ирины и уселась за стол. Пощелкав немного в компьютере, она распечатала несколько страниц и протянула их Ирине.
— Так?
На Ирину смотрело ее собственное лицо. Ее собственная прическа. Ирина в белом комбинезоне поднимала факел, за ней шли двое мужчин. На другой картинке Ирина и мужчина, стоящие в профиль, вытянули руки вперед. В его руке был молоток, в ее — что-то похожее на половинку секатора, что видела Ирина у сестры в оранжерее.
На третьей Ирина в прыжке рвала трехцветную ленту. Тут, правда, на ней был синий комбинезон.
— Ох, — только и сказала Ирина, — и вы это… прямо так и нарисовали?
Женщина прыснула.
— Ох, ну, народ… Это искусство Советского Союза, плакаты к Олимпиаде-восемьдесят. Но, я вижу, вам нравится.
Ирина кивнула и протянула листы Малорецу.
— Простенько как-то, — недовольно протянул тот.
Женщина повернулась к нему вместе с креслом.
— Вы нанимаете дорогостоящего дизайнера, а потом учите его работать? Этот стиль и должен быть предельно простеньким. В этом-то и есть самый цимес, дорогой Юджин Славянович. Как можно проще.
— Нуу, — проворчал Малорец, но продолжать не стал.
— Как вас зовут? — обратилась женщина к Ирине.
— Валитнова Ирина Сергеевна.
— М-ммм… Вольта была, кажется…
— Да, ее Гриндла порвала еще двенадцать лет назад, где-то так…
— И опять Гриндла… — усмехнулась женщина и испытующе посмотрела на Ирину, — не боитесь?
Ирина дернула углом рта.
— Когда много работаешь, бояться некогда.
— Биовольта.
Женщина с удовлетворенным видом откинулась в кресле, рассматривая Ирину, как неведому зверушку.
— Это что такое? — удивился Малорец.
— Это значит, живая, настоящая — но при этом электрически заряженная.
Малорец успокоился, но Ирина — нет. В объяснении женщины-дизайнера ей почудился какой-то подвох. Спросить у Эльзы? Да. Хотя, в общем, это всего лишь реклама.
— Скажите, пожалуйста, как относятся ваши родственники к вашему участию в боях? — вдруг поинтересовалась женщина-дизайнер.
— Я сирота, — мрачно ответила Ирина.
— Причины? — она подняла бровь.
