(— Когда я представляю себе, как будет искажена моя биография, написанная тобой после моей смерти, меня охватывает ужас!)
Многие люди считают, что превосходят средний уровень
Субъективные качества «развязывают нам руки», когда мы создаем собственные определения успеха (Dunning et al., 1989; 1991). Оценивая свои «спортивные способности», я думаю о том, как играю в баскетбол, а не о тех кошмарных неделях, когда я, игрок Малой Лиги, прятался на правом поле. Оценивая свои «лидерские способности», я вспоминаю какого-нибудь прославленного лидера, чей стиль похож на мой собственный. Вкладывая свой собственный смысл в неоднозначно трактуемые критерии, каждый из нас может счесть себя относительно успешным. Когда приемная комиссия одного колледжа провела опрос 829 000 старшеклассников средней школы относительно их способности «ладить с другими» (субъективное, желаемое качество), то их самооценки распределились следующим образом: никто не оценил себя ниже среднего уровня, 60 % отнесли себя к 10 % «наиболее способных», а 25 % — к 1 % самых лучших. Мы также поддерживаем собственное мнение о себе, признавая важным то, что у нас хорошо получается. Студенты, успешно освоившие в течение семестра основы компьютерной грамотности, считают, что в современном мире этот навык необходим. Те же, чьи достижения в этой области не столь велики, скорее всего, станут презирать «зациклившихся» на компьютерах товарищей и исключат компьютерные навыки из числа тех, которые способны повлиять на их представление о себе (Hill et al., 1989).
Неоправданный оптимизм
Оптимизм — источник позитивного отношения к жизни. Джексон Браун пишет: «Каждое утро, подходя к окну, оптимист говорит: “Доброе утро, Господи!” А пессимист, подходя к окну, говорит: “Господи! Уже утро!”«(H. Jackson Brown, 1990, p. 79). Многим из нас, однако, присуще то, что исследователь Нейл Уэйнстейн назвал «неоправданным оптимизмом по поводу будущих жизненных событий» (Weinstein, 1980; 1982). Так, студенты Университета Ратджерса оценивают собственные шансы на получение хорошей работы, высокой зарплаты и покупку дома как значительно более высокие, чем у их соучеников, а на такие негативные события, как алкоголизм, инфаркт в возрасте моложе 40 лет или увольнение с работы, — как значительно меньшие. В Шотландии и в США большинство подростков старшего возраста считают, что у них самих гораздо меньше шансов заразиться ВИЧ-инфекцией, чем у их товарищей (Abrams, 1991; Pryor & Reeder, 1993). После разрушительного землетрясения 1989 г. студенты, живущие на берегу залива Сан-Франциско, все же утратили оптимизм относительно меньшей, по сравнению с их соучениками, собственной уязвимости при стихийном бедствии, однако спустя 3 месяца к ним вернулся их неоправданный оптимизм (Burger & Palmer, 1991).
«Представления о будущем столь безоблачны, что могли бы смутить и Полианну. [Героиня одноименной детской книги Э. Портер (1913), неисправимая оптимистка. Имя Полианна стало нарицательным — символом ничем не оправданного оптимизма. — Примеч. ред.]
Шелли Е. Тэйлор, Позитивные иллюзии, 1989»
Линда Перлофф пишет о том, как неоправданный оптимизм делает нас уязвимыми (Perloff, 1987). Веря в собственный «иммунитет» против неудач, мы пренебрегаем адекватными мерами предосторожности. Согласно данным одного опроса, 137 пар, пожелавших вступить в брак, точно предсказали, что половина из них впоследствии разведутся, однако для себя такую возможность большинство исключили (Baker & Emery, 1993). Сексуально активные студентки старших курсов, которые пользуются контрацептивами нерегулярно, считают, что уж им-то, в отличие от других женщин в их университете, нежелательная беременность не грозит (Burger & Burns, 1988). Люди, с усмешкой посматривающие на ремни безопасности, не верят в то, что курить вредно, неразборчивы в связях и напоминают нам о том, что неоправданный оптимизм, как и гордыня, до добра не доводит.
«Боже, дай нам милость примириться с тем, что мы изменить не в силах, мужество, чтобы изменить то, что мы можем изменить, и мудрость, чтобы мы могли отличить одно от другого.
