— Старший оперуполномоченный МУРа майор Мартынов Георгий Владимирович. Он будет присутствовать при нашей беседе. Не возражаете?
— А я могу возражать?
— Вы правы, нет. Мой вопрос продиктован присущей мне вежливостью. Распишитесь, что предупреждены об ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу ложных показаний.
Пока свидетель расписывался, Мартынов внимательно его рассмотрел. Коренастый, чуть ниже среднего роста, крепкий, с широкими плечами. Подобранный, как сохранивший форму боксер. За его внешностью угадывался образ жизни: тренажеры, бассейн, теннисный корт. Короткие черные волосы, низкий лоб, выбритое до синевы лицо с твердым подбородком. На безымянном пальце правой руки — обручальное кольцо с алмазной гранью. Взгляд жесткий, уверенный. Чувствовалось, что это человек, который знает себе цену.
— Давайте начнем, — предложил Авдеев, когда с формальностями было покончено. — Господин Рогов, вам принадлежит пистолет марки „Таурус“ ПТ-99 номер TLR 37564. Я не ошибаюсь?
— Да, у меня есть пистолет „Таурус“. Номера, естественно, не помню. Но разрешение на него в полном порядке. А в чем дело?
— Где сейчас находится этот пистолет?
— Там, где и всегда. Дома.
— В вашей московской квартире?
— Нет, в загородном доме.
— Вы утверждаете, что пистолет находится у вас, вы его не передавали в чужие руки, не продавали, не теряли, у вас его не похищали?
— Да, утверждаю. Вы можете наконец объяснить, что происходит?
— Могу. Дело в том, что пистолет „Таурус“, зарегистрированный на ваше имя, был обнаружен на месте происшествия в одной московской квартире. Из него был произведен выстрел, о чем составлено соответствующее заключение эксперта. Хотите посмотреть на этот документ?
— Зачем? Я вам и так верю. Но… Вы уверены, что это не ошибка?
— Более чем. Есть немного вещей, в которых я так уверен. Что вы на это скажете?
— Только одно. Я по-прежнему считаю, что пистолет находится в моем доме, а если это не так, то собираюсь немедленно подать заявление о пропаже.
— На вашем месте я именно так бы и поступил, — одобрил Авдеев. — Где вы храните пистолет? В сейфе?
— Нет, в кабинете, в нижнем ящике письменного стола.
— Ящик запирается?
— Да.
— Ключ носите с собой?
— Зачем? Он лежит в другом ящике стола, в верхнем.
— Значит, любой человек, проникший в ваш дом, может отпереть стол и взять пистолет?
— В мой дом не так-то легко проникнуть. Он оборудован современной системой охранной сигнализации.
— Это может быть человек, которого вы сами привели в дом, — высказал предположение Авдеев. — Скажем, ваш гость.
Рогов усмехнулся со смесью снисходительности и презрительности.
— Извините, господин следователь, но мои гости не имеют привычки шарить по чужим столам.
— Когда вы видели пистолет последний раз?
— Месяца два назад. Или даже три, не помню.
— Странно. Вы каждый день сидите за своим письменным столом и три месяца не заглядывали в ящик?
— Каждый день с утра до вечера я провожу в офисе или езжу по объектам. У меня остается не так уж много времени, чтобы сидеть за столом. А когда нужно поработать, я работаю, а не шарю по ящикам. Я знаю, что пистолет под рукой, мне этого вполне достаточно. Разрешение распространяется только на его хранение, да носить его с собой я не собирался — к чему мне это? А дома оружие не повредит. Времена сами знаете какие.
— Это мы знаем, это мы с майором Мартыновым очень хорошо знаем, — покивал Авдеев. — Перейдем к другой теме.
* * *
— Мы еще не закончили с этой, — возразил Рогов. — Вы нашли мой пистолет. Выяснили, что он был у меня украден. Вор арестован?
— Мы вернемся к этому позже. Прошу извинить, господин Рогов. Не хотелось бы цитировать плохие фильмы, но вопросы здесь задаю я. И в каком порядке их задавать, определяю тоже я.
— Да, конечно. Спрашивайте.
— Вам что-нибудь говорит такая фамилия: Егорычев?
— Егорычев? Не припоминаю.
— Константин Иванович Егорычев. Художник, — подсказал Авдеев.
— А, этот! — Лицо Рогова исказила брезгливая гримаса. — Да, знаю.
— Когда вы с ним познакомились? Где? При каких обстоятельствах?
— Месяца четыре назад. В конце лета. Но я не стал бы называть это знакомством. Видел я его, в общей сложности, минут двадцать, и никакого желания видеть снова не испытываю. Мне был нужен специалист по интерьерам. Жена порекомендовала своего знакомого, интересного, как она сказала, художника. Я посмотрел его работы и от его услуг решительно отказался.
