— Никаких штопоров, майор! — закричал адъютант. — У меня есть патентованный инструмент.
С этими словами он схватил бутылку шампанского левой рукой, а правой ударил по ней сверху вниз. Головка отскочила в сторону, и срез получился совершенно ровный, словно снятый пилой.
— Здорово! — воскликнул ирландец Теннесси, сидевший недалеко от хозяина. Такой способ откупорки бутылок пришелся ему по вкусу.
— У нас это называется «кентуккийский штопор», — спокойно заметил адъютант. — Два преимущества: экономится время и вино остается чистым от…
— За ваше здоровье, джентльмены! Капитан Галлер! Мистер Клейли!
— Благодарю вас, майор! За ваше здоровье, сэр!
— А вот и стулья! Как, только один? Ну, что ж, джентльмены, придется устраиваться. Клейли, старый приятель, вон там лежит патронный ящик! Эдж! Переверни-ка этот ящик кверху дном. Лапу, приятель, как поживаешь? Садитесь, капитан, садитесь, пожалуйста! Эй, подать сигары!
В этот момент на дворе раздался ружейный выстрел, и в палатку влетела пуля. Она сбила фуражку с капитана Теннесси и, ударив в графин, разбила его вдребезги.
— Недурной выстрел, — сказал Теннесси, спокойно подбирая фуражку. — Промахнуться на вершок — все равно что на километр, — добавил он, просовывая палец в дырку от пули.
Но все офицеры были уже на ногах. Многие кинулись к выходу.
— Кто стрелял? — кричали они.
Ответа не было, и несколько человек побежало в чащу, надеясь нагнать виновника. В чапарале было темно и тихо, и преследователи вернулись с пустыми руками.
— Должно быть, — предположил полковник Гардинг, — какой-нибудь солдат нечаянно выстрелил и убежал, чтобы не попасть под арест.
— Ну, джентльмены, идем обратно в палатку, — сказал Теннесси. — Садитесь по местам, пусть уж бедняга удирает. Будем радоваться, что это была не граната.
— Вам, капитан, это должно быть особенно приятно.
— Право, не знаю, Граната ли, бомба ли — мне бы одинаково разнесло голову. Но артиллерийский снаряд был бы чрезвычайно нежелателен и для головы нашего друга Галлера.
Теннесси был совершенно прав. Моя голова находилась почти на линии выстрела, и, будь он не ружейным, а пушечным, друзья уже оплакивали бы меня. Впрочем, пуля и так пролетела над моим ухом.
— Очень любопытно, в кого из нас метил этот малый? — сказал мне Теннесси.
— Ну, надеюсь, ни в кого. Я согласен с полковником Гардингом: это, должно быть, простая случайность…
— Скверная случайность, клянусь честью! Эта случайность испортила шикарнейшую фуражку ценою в пять долларов и загубила полпинты самой лучшей водки, какая когда-либо смешивалась с горячей водой и лимонным соком.
— Ничего, капитан, в запасе еще много! — закричал майор. — Ну, джентльмены, не задерживайтесь по пустякам! Наливайте, наливайте! Эдж, долой все пробки! Куджо, где штопор?
— Никаких штопоров, майор! — воскликнул адъютант и тут же расправился по-свойски с новой бутылкой. Отбитая головка полетала в кучу пробок, валявшихся на полу.
Снова зашипело и запенилось вино, заходили стаканы, загремело шумное веселье. Вскоре все забыли о выстреле. Офицеры пели песни, рассказывали забавные истории, провозглашали тосты. Так под звуки песен и звон стаканов, под веселые разговоры и заздравные восклицания, в бесшабашном разливе вина и шуток промелькнула ночь. Многие из юных сердец, бившихся надеждой и пылавших честолюбием, праздновали в ту ночь последнее 22 февраля в своей жизни. Половина присутствовавших не дожила до следующего года.
