Комсомолец. Да, отвяжитесь, товарищ! Надоело мне с вами язык–то чесать. Вы самых простых вещей не понимаете. Нет у вас, знаете, пролетарского сознания: и за дело вас в тюрьму посадили.
О т е ц. А вас?
2
Последний вопрос «отца» прозвучал уже «в пространство», так как комсомолец сердито встал и удалился, что–то негромко бормоча себе под нос — может быть, он был смущен, а может быть — побаивался сгрудившихся во тьме и явно стоявших не на его стороне слушателей. Разошлась и аудитория. «Отец» продолжал сидеть и молча курил. Но в это время к нему неожиданно обратился мой сосед по наре, «учитель».
Учитель. Я все время прислушивался к вашему спору; и мне все время казалось, как и продолжает казаться, что он был совершенно бесполезен. Комсомольца вы не убедили; одержать же над ним внешнюю победу и добиться сочувствия наших товарищей по несчастью было не трудно, но, пожалуй, и труда не стоило.
О т е ц. А что вы скажете, если «победа» нужна была именно им, нашим товарищам по заключению? Сами они его опровергнуть не могут. — Они его побаиваются; у них язык и мысль связаны еще более, чем у него. А им нужно как–то увериться в своей правоте. И они ищут и ждут помощи от нас, умеющих и могущих говорить.
Мотивом и основанием неверия может быть сомнение в содержании веры,
Учитель. Помощь ли это? — Вы одержали верх над комсомольцем, но победа ваша является лишь внешнею победою, а потому и непрочною. Разумеется, он не умен и не добросовестен. Однако в основе его воинствующего атеизма могут лежать и некоторые серьезные мотивы, которые нужно было вскрыть и, если возможно, разрушить. Я согласен, что наивными и неточными ссылками на науку атеизма не доказать, ибо немало ученых, которые в Бога верят, часто, сказал бы я, верят слишком наивно. Согласен также, что нелепо опровергать веру указанием, да еще сомнительным или неправильным, на ее происхождение и будто бы классовую природу. Однако, устранив все это, вы еще не доказали, что вера имеет основание, а не является человеческою иллюзией. Может быть, вера — субъективное свойство, которое у одного есть, а у другого отсутствует, и никто не в состоянии убедить других в законности и правильности своей веры. Само собой понятно, что вера в Бога — большое утешение, особенно при нынешних тяжелых обстоятельствах или здесь, где не «мстят, а исправляют». Но что прикажете делать, если я, например, по совести могу принять только доказанное моим разумом и, при всем желании приобрести веру, не хочу во имя чувства человеческого достоинства и своей свободы закрывать глаза. Возможно, что
не дающее, впрочем, права отрицать бытие Божие категорически.
что подобное, хотя и в очень примитивной форме, испытывает наш комсомолец. Я не знаю, есть Бог или нет Бога, и не хочу обманывать себя ни в ту ни в другую сторону.
Отец. Вы, значит, сомневаетесь?
Учитель. Да, сомневаюсь.
Отец. Если ваше сомнение не равнодушие, я вам не завидую. Вас тогда жалеть надо.
Учитель. Может быть. Но выхода ни вы, ни кто другой мне не укажут; и всякие споры о вере бесплодны.
Отец. Зачем же тогда вы спорите со мною? Видно, что–то у вас болит. Видно, есть у вас какая–то, пускай, самая слабая, надежда: «а вдруг, кто–нибудь мне и докажет, что Бог существует». Думаю, вы
Необходимо поэтому рассмотреть сомнение беспристрастно, т. е. не упорствуя в нем, во что бы то ни стало, и
не совсем ошибаетесь. Надо только беспристрастно подойти к вопросу. Если вы хотите сомневаться, если любите именно свое сомнение,
— вы не беспристрастны. В этом случае вы уже закрыли глаза, чтобы не видеть доказательств. Но неверно, что «научно», доводами разума бытие Божие совсем недоказуемо; хотя неверно, что доводами разума или «научно» оно доказуемо вполне и до конца. В достаточной мере Бог дан не горделивому разуму, а смиренной вере. Бог уходит от человека, если человек любит только себя и свое сомнение, если он в сомнении своем упорствует. Для того, чтобы победить сомнение, необходимо не упорствовать в н е м, а верить и любить.
Учитель. Но как же я могу верить, если мне не позволяет этого мой разум? Я не хочу отказываться от моего сомнения потому, что не хочу быть неискренним с самим собою. Вы же предлагаете мне отвергнуть мои сомнения, ибо они для меня тяжелы, й сделаться слепым и не рассуждающим рабом того, во что верят и чем счастливы другие.
