Но людям свойственны страсти, они пробуждают жажду властвования — и вновь возникает религия, раздоры приводят к гражданской войне, на новой основе возникает «мучительство», деспотизм. «Таков есть закон природы: из мучительства рождается вольность, из вольности рабство… На что сему дивиться, и человек родится на то, чтобы умереть…» Но значит ли это, что положение безвыходно, что деспотизм будет воскресать неизменно, всегда, повсеместно?
Нет, отвечает Радищев, положение не безнадежно, но люди должны осознать, что свобода — «дар благой природы», начертанный в сердцах извечно. Обуздав страсти, люди смогут установить навсегда царство свободы, но зависит это от самих людей — и только от них самих.
Размышляя о будущем отечества, Радищев создает свою концепцию грядущего России — еще очень далекого грядущего, но неизбежного. Сейчас самодержавие чрезвычайно сильно, и деспотическая Россия еще долго будет укрепляться, захватывая все новые и новые территории. Но в этом расширении государства как раз и заложены семена неизбежной революции. Чем обширнее будет территория России, тем слабее влияние центральной власти, тем больше будет ослабевать самодержавие. И наступит время, когда в огне гражданской войны громадное государство развалится на части, которые объединятся в добровольный союз республик и раздавят самодержавие.
Убежденность в неизбежности народной революции и требование, чтобы земля принадлежала тому, кто ее обрабатывает, земледельцу, сближают Радищева с революционными демократами, с Герценом и Чернышевским (хотя хронологически он был предшественником декабристов). Слова, сказанные о себе самом: «Нам вольность первый прорицал» — свидетельство того, что поэт отлично сознавал свою собственную роль в истории России. Вместе с тем эти слова говорят о том, что уже в начале 80-х годов Радищев решил использовать литературу для революционной пропаганды. Приняв это решение после длительного молчания, писатель готовится вновь обратиться к печатному станку.
Учение об активном человеке, о праве угнетаемых на восстание и о роли в нем выдающейся личности, вождя составили философско-политическую основу «Жития Федора Васильевича Ушакова», сюжетом которого является биография друга юности Радищева и рассказ о бунте русских студентов в Лейпциге. Показ зависимости человека от среды (прежде всего — от политических и социальных условий, в которых он живет), изображение формирования характера под воздействием обстоятельств сделали Радищева одним из основоположников реалистического метода в русской прозе.
С середины 80-х годов Радищев работал над итоговым своим произведением — «Путешествием из Петербурга в Москву», в которое ввел ряд сочинений, написанных ранее («Творение мира», «Вольность», «Слово о Ломоносове» и др.). Завершив первую редакцию произведения в середине 1788 г., Радищев дополнял и расширял книгу до апреля 1790 г. Приобретя печатный станок, он завел домовую типографию, в которой напечатал в начале 1790 г. «Письмо к другу», а в конце мая — «Путешествие».
Уже через три недели после появления книги в продаже она попала в руки полиции, а затем и Екатерины II. Началось следствие. Им фактически руководила сама императрица, по словам которой Радищев — «бунтовщик хуже Пугачева». 30 июня 1790 г. писатель был арестован и посажен в Петропавловскую крепость. Суд приговорил его к смертной казни, которую императрица заменила лишением чинов и дворянства и ссылкой в Илимский острог в Сибири.
Трудно переоценить зрелость мыслителя, понимавшего неизбежность коренных перемен в жизни России и осознававшего их отдаленность. Еще труднее переоценить мужество человека, отца четырех детей, младшему из которых не исполнилось и семи лет (жена писателя Анна Васильевна умерла в 1783 г.), сознательно идущего навстречу почти верной гибели. В написанном в Илимске трактате «О человеке…», сопоставив воздействие смелой мысли с искрой, от которой разгорается пожар (кстати, не реминисценцией ли из Радищева явился знаменитый стих А. И. Одоевского — «Из искры возгорится пламя…»?), Радищев добавил: «Но нужны обстоятельства, нужно их поборствие, а без того Иоган Гус издыхает во пламени, Галилей влечется в темницу, друг ваш в Илимск заточается. Но время, уготовление отъемлет все препоны».
