Улицы были так тихи и пустынны, что я не мог не обратить внимания на автомобиль, который обогнал меня за пару кварталов до моего дома.
Это был мой собственный автомобиль. Дорис возвращалась из клуба. Она проехала ещё квартал и остановилась в конце улицы. Ага, она увидела меня и хочет взять с собою, подумал я. Но в следующий момент я вспомнил, что не снял бороду. Странно.
Как она узнала меня с бородой, да ещё к тому же при рассеянном лунном свете?
Озадаченный, я направился к своему автомобилю. Расплывчатая, удивительно массивная фигура, которая вырисовывалась на фоне ветрового стекла, внезапно превратилась в две отчётливые фигуры. Дорис была не одна. Я остановился, наклонился к автомобильному стеклу и заглянул внутрь. Дорис и… профессор Коннер! Две пары глаз, холодно окинувшие меня взглядом, не оставили сомнения, что мой интерес они расценили как грубое вмешательство. Голос жены, необычно резкий, проник мне в ухо.
— Что вы здесь потеряли, мистер? Убирайтесь прочь!
Я ушёл. Я завернул за угол и прополз за кустами обратно, в конец улицы, откуда мог без помех наблюдать за машиной. Я не ошибся. Они снова обнимали и ласкали друг друга. И это в моей машине!
Я посмотрел на часы и стал считать минуты. Десять… пятнадцать… и конца не видно. Наконец я поднялся и направился к освещённой светом фар телефонной будке.
Что потребует Хаскер за то, чтобы помочь мне навсегда отделаться от Дорис? И от профессора Коннера тоже? Наверное, ростовщическую цену. Даже при пятнадцатипроцентной скидке я едва бы мог позволить себе такую роскошь.
Но если мы договоримся о сотрудничестве, возможно, он согласится сделать это бесплатно.
Из-под двери моего номера торчал краешек конверта цвета лаванды. Я поднял его, вскрыл и увидел внутри листок бумаги с машинописным текстом: «Уважаемый господин Уокер, если завтра в финальном туре меня не изберут «Мисс Пятьдесят Штатов», я вас убью. Даю вам в этом слово. Я не шучу. Жизнь моя кончится, так почему бы мне не прикончить и вас? Может, мне это даже понравится».
Я тотчас показал записку Стаббинсу и Макги. Макги почесал подбородок.
— Довольно любопытно.
Я смерил его холодным взглядом.
— Это чересчур мягко сказано. Мне угрожают убийством.
— Любопытно, что на бумажке нет подписи. Как вы догадаетесь, за которую из девиц голосовать?
Я перечитал записку ещё раз.
— Хм. А ведь верно. Я поначалу и не заметил. Тогда за каким чёртом мне вообще прислали эту писанину?
— Может, она просто забыла расписаться? — предположил Макги.
Стаббинс, Макги и я судим конкурс красоты «Мисс Пятьдесят Штатов», но поскольку главным арбитром был я, а Макги со Стаббинсом наверняка поддержали бы любое моё решение, соискательницы этого вожделенного титула, естественно, норовили оказать давление на меня.
— Вы хотите выяснить, кто это написал? — спросил меня Стаббинс.
— Конечно. Но ведь у нас десять финалисток.
Стаббинс проворно перелистал личные дела девушек.
Судя по его виду, он знал, что ищет. Наконец Стаббинс отложил в сторону три папки.
— Ну, вот, — сказал он.
— Что — ну, вот? — спросил я, заглядывая через его плечо.
— Как вы успели заметить, записка отпечатана на машинке. Текст красиво расположен, и в нём нет ни единой помарки. Иными словами, трудился не новичок, — Стаббинс кивнул на три отложенные папки. — Из всех наших финалисток с пишущей машинкой знакомы только эти трое — «Мисс Висконсин», «Мисс Нью-Йорк» и «Мисс Южная Каролина».
Я нахмурился.
— Всё равно не понимаю, почему нет подписи. Неужели и впрямь забыла?
Макги улыбнулся.
— А вдруг она сначала хотела посмотреть, как вы будете реагировать на угрозу, пусть и анонимную? Увидев, что вы перепугались, она попытается развить успех и назовёт себя.
— В таком случае её ждёт разочарование, поскольку я ничуть не перепугался, — ответил я.
— Да, конечно, — согласился Макги. — Но что, если вы сделаете вид, будто струхнули…
Я понял, куда он клонит.
— Что ж, очень хорошо. Позовите сюда этих троих девиц.
Мои помощники быстро выполнили поручение и привели девушек вместе с их наставницами. Оставив последних томиться в коридоре, я пригласил девушек в номер и предъявил им зловещую записку.
