Собрание стихотворений - страница 2

Шрифт
Интервал

стр.

Как всё это погано!..
Эх, кондуктор, кондуктор!
Ты не требуй билета,
увези на толкучку.
Я, как маме, за это
поцелую Вам ручку!
..Вот хожу я, где ругань,
где торговля по кругу,
где толкают друг друга,
и "толкают" друг другу.
Рвут за каждую гайку —
русский, немец, эстонец!..
О… Купите фуфайку.
Я отдам — за червонец…

Ленинград,

март, 1962

* Я весь в мазуте *

Я весь в мазуте,
                        весь в тавоте,
зато работаю в тралфлоте!
..Печально пела радиола:
звала к любви,
                     в закат,
                                в уют!..
На камни пламенного мола
матросы вышли из кают.
Они с родными целовались.
Вздувал рубахи
                      мокрый норд.
Суда гудели, надрывались,
матросов требуя на борт…
И вот опять — святое дело:
опять аврал, горяч и груб…
И шкерщик встал
                          у рыбодела,
и встал матрос-головоруб…
Мы всю треску
                      сдадим народу,
мы план сумеем перекрыть!
Мы терпим подлую погоду,
мы продолжаем плыть и плыть…
..Я юный сын
                   морских факторий —
хочу,
      чтоб вечно шторм звучал,
чтоб для отважных
                            вечно —
                                     море,
а для уставших —
                         свой причал…

Ленинград,

март, 1962

НА БЕРЕГУ

Однажды
              к пирсу
                        траулер причалил,
вечерний порт приветствуя гудком.
У всех в карманах деньги забренчали,
и всех на берег выпустил старпом.
Иду и вижу —
                  мать моя родная! —
для моряков, вернувшихся с морей,
избушка
           под названием "пивная"
стоит без стёкол в окнах,
                                     без дверей!
Где трезвый тост
                         за промысел успешный?
Где трезвый дух общественной пивной?..
Я первый раз
                   зашёл сюда,
                                     безгрешный,
и покачал кудрявой головой.
И вдруг матросы
                         в сумраке кутёжном,
как тигры в клетке,
                          чувствуя момент,
зашевелились глухо и тревожно:
— Тебе чего не нравится,
                                    студент?!
— Послушайте, —
                       вскипел я, —
                                        где студенты?!
Я знаю сам моряцкую тоску!
И если вы — неглупые клиенты,
оставьте шутки,
                       трескайте треску!
Я сел за стол с получкою в кармане.
И что там делал,
                       делал или нет,
пускай никто расспрашивать не станет.
Ведь было мне
                      всего шестнадцать лет!
…Очнулся я, как после преступленья,
с такой тревогой,
                        будто бы вчера
кидал в кого-то кружки и поленья,
и мне
        в тюрьму
                     готовиться пора!..
А день вставал!
                       И музыка зарядки
уже неслась из каждого окна.
И, утверждая
                   трезвые порядки,
упрямо
          волны
                  двигала
                             Двина!
Родная рында
                     звала на работу.
И, освежая головы,
                             опять
летел приказ
                  по траловому флоту:
— Необходимо
                    пьянство пресекать!

Ленинград,

январь 1962

* Бывало *

Бывало,
           вырядимся
                           с шиком
в костюмы, в шляпы, и — айда!
Любой красотке
                       с гордым ликом
смотреть на нас приятно,
                                     да!
Вина
       весёленький бочонок —
как чудо,
             сразу окружён!
Мы пьём за ласковых девчёнок,
а кто постарше,
                      те — за жён…
Ах, сколько их
                      в кустах
                                  и в дюнах,
у белых мраморных колонн, —
мужчин,
            взволнованных и юных!
А сколько женщин! —
                                 Миллион!
У всех дворцов,
                      у всех избушек
кишит портовый праздный люд.
Гремит оркестр,
                       палят из пушек,
дают
       над городом
                         салют!

Ленинград,

март, 1962

ПОРТОВАЯ НОЧЬ

Старпомы ждут своих матросов.
Морской жаргон
                        с борта на борт
летит,
        пугая альбатросов…
И оглашён гудками порт!
Иду. (А как же? — Дисциплина!)
Оставив женщин и ночлег,

стр.

Похожие книги