"Как верно здравый смысл народа…"
Впервые — изд. 1868, откуда вырезано по требованию автора. Эпиграмма вызвана слухами о том, что «уход» графа С. Г. Строганова (1794 — 1882) за наследником пагубно отразился на здоровье последнего и был причиной его смерти от туберкулеза.
"Певучесть есть в морских волнах…"
Впервые — журн. "Русский вестник", 1865, т. 58, № 8, с. 432. Печатается по автографу (ГБЛ). В изд. 1868 И. С. Аксаковым была опущена последняя строфа, в которой ему не понравилось "иностранное слово" протест. См. по этому поводу письмо Аксакова к Е. Ф. Тютчевой (в кн.: Г. Чулков. Последняя любовь Тютчева, с. 60). Написано в Петербурге во время поездки на Острова. Эпиграф заимствован у римского поэта Авзония (IV в. до н. э.). Б. М. Козырев отметил, что философскому содержанию этого стихотворения о разладе человека и природы соответствует и стилистический диссонанс. Мировой гармонии, описанной в духе пифагорейско-платонического учения, противостоит "отчаянный протест" — выражение, "словно бы сошедшее со страниц радикальной журналистики шестидесятых годов>" ("Письма о Тютчеве", л. 31). Мусикийский (церк. — кн.) — музыкальный. Мыслящий тростник — образ, восходящий к известному афоризму Б. Паскаля (из его "Мыслей"): "Человек не более как самая слабая тростинка в природе, но это — тростинка мыслящая". Глас вопиющего в пустыне — библейское выражение ("Книга пророка Исайи", 40.3), процитированное во всех четырех евангелиях и ставшее поговоркой.
Другу моему Я. П. Полонскому.
Впервые — «Сочинения» Я. П. Полонского, СПб., 1869, т. 1, с. 106 — 107. Написано в ответ на стихотворение Полонского "Ф. И. Тютчеву" ("Ночной костер зимой у перелеска…").
"Сегодня друг, пятнадцать лет минуло…"
Впервые — журн. "Исторический вестник", 1903, т. 93, № 7, с. 202. Обращено, по всей вероятности, к близкому другу поэта А. И. Георгиевскому (1829 — 1911), мужу сестры Е. А. Денисьевой Марии.
"Молчнт сомнительно Восток…"
Впервые — журн. "Русскнй вестник", 1865, т. 58, № 7, с. 111. В изд. 1868 вошло под заглавием "Восход солнца". Стихотворение в аллегорической форме выражает мечты поэта о политическом и национальном воз. рождении восточных славян. Вместе с тем, по верному замечанию И. С. Аксакова, "здесь под образом восходящего солнца подразумевается пробуждение Востока… Однако образ сам по себе так самостоятельно хорош, что, очевидно, если не перевесил аллегорию в душе поэта, то не подчинился ей, а вылился свободно и независимо". См.: Аксаков 1886, с. 118.
Накануне годовщины 4 августа 1864 г.
Впервые — журн. "Исторический вестник, 1903, т. 93, № 7, с. 202. Написано накануне первой годовщины смерти Е. А. Денисьевой. Подробный анализ стихотворения см. в кн.: Ю. М. Лотман. Анализ поэтического текста. Л., 1972, с. 186 — 203.
"Как неожиданно и ярко…"
Впервые — газ. «День», 1865, 25 сентября, № 33, с. 780. Написано в Рославле.
"Ночное небо так угрюмо…"
Впервые — ras. «День», 1865, 25 сентября, № 33, с. 781. Написано по дороге из Овстуга в Дядьково или на обратном пути.
"Нет дня, чтобы душа не ныла…"
Впервые журн. "Исторический вестник", 1903, т. 93, № 7, с. 202. Связано с воспоминанием о Е. А. Денисьевой.
"Как ни бесилося злоречье…"
Впервые — журн. "Русский архив", 1874, вып. 12, с. 1124. В стихотворении речь идет, по-видимому, об Н. С. Акинфиевой, внучатой племяннице А. М. Горчакова. Вызвано светскими пересудами об ее разводе с мужем и предполагавшемся браке с дядей.
Графине А. Д. Блудовой.
Впервые, под заглавием "Графине А. Д. 'Б." — изд. 1868, с. 221. Написано в связи со второй годовщиной смерти графа Д. Н. Блудова. Посвящено его дочери Антонине Дмитриевне (1812 — 1891).
"Когда сочувственно на наше слово…"
Впервые — ПССтих. 1933 — 1934, т. 2, с. 172.
Князю Суворову.
Впервые — изд. 1868, откуда вырезано по требованию автора. В списке М. Ф. Тютчевой (Музей-усадьба Мураново им. Ф. И. Тютчева) заглавие в стихотворение вписано рукой Эрн. Ф. Тютчевой. В резком тоне этого стихотворения сказалось предубежденное отношение консервативных слоев русского общества к административной деятельности А. А. Суворова. Покушение Д. В. Каракозова на Александра 11 в апреле 1866 года было расценено в правительственных кругах как следствие нерадивости Суворова. Это повлекло за собой упразднение должности петербургского генерал-губернатора, которую он занимал.
