Собрание стихотворений - страница 28

Шрифт
Интервал
стр.
По лестнице нисходишь к нам.
И с легкомысленным поэтом
Дыханье делишь, пьешь вино,
Усталая, перед рассветом
Ты говоришь: «Мне все равно»…
Но угасает жар романа,
Как тлен шампанских пузырьков.
Увянут милые румяна,
Умолкнет музыка балов.
Ты располнеешь в жизни душной,
У мужа в клетке золотой,
Ты станешь теплой, равнодушной,
Благополучной и земной.
Меняет голоса эпоха.
А легкомысленный поэт?
Наверное, он кончит плохо
Среди своих житейских бед.
И прочитав о том в газете,
Твой муж, солидный человек,
Вздохнет и скажет о поэте:
— Стихи в американский век…
1937

123. ВЕРНОСТЬ

В слезах, в одиночестве вечном,
В терзаниях — ночи без сна,
В прекрасном порыве сердечном
Склоняется к слабым она.
Как Троя, как крепость в осаде,
В которой воды больше нет.
Представлен к высокой награде
Ее комендант и поэт.
О, верность и ум коменданта
Отмечены на небесах:
Бессмертьем — душа, и талантом,
Звездою алмазною — прах.
И новая там Андромаха
Стоит на высокой стене,
Взирает на битву без страха
В прелестной своей тишине.
Ты, льющая слезы над телом,
Когда погибает герой,
Зачем ты к нему не слетела
На помощь средь битвы такой?
Зачем не склонилась спасеньем
К слабейшему, к мукам таким,
Его не оплакала пеньем
И не разрыдалась над ним?
1937

124–126. КОЛОДА КАРТ

1. «В колоде 52 карты…»

В колоде 52 карты.
Это — Наварра и Арагон,
Франция, роза Декарта,
И Кастилия — гитарный звон.
Четыре короля и дамы,
Строй пик и сердец.
Зеленые поля и храмы,
Где золотой телец.
Четыре игральных масти:
Кастилии каравелльный флот,
В Атлантике божьи страсти,
Где «Санта-Мария» плывет…

2. «И в золоченой карете…»

И в золоченой карете
(Не профиль, а бог, медаль)
Людовик — как на монете —
Едет в прохладный Версаль.
О лилии тучных бурбонов
И под глазами мешки!
О фавориток и тронов
В темных боскетах грешки!
А если звон шпаги,
Взмах шляпы с пером и поклон,
И глоток из плетеной фляги,
Это — Наварра и Арагон.
Но смерть голубую колоду
Тасует костяшками рук,
Ставка — жизнь за свободу.
Угодно, любезный друг?

3. «И, потирая руки…»

И, потирая руки,
Садится бледный игрок,
Сначала так, от скуки,
Потом вызывая рок.
И в этой схватке с роком
Все кажется сквозь туман,
Что золото тяжким потоком
Течет в дырявый карман.
Но смерть прикупает к восьмерке.
Туз! И во цвете лет
Гибель на апельсинной корке.
Девятка, и ваших нет!
И республика в буре ломает
Лилии и дубы,
Карточный домик сдувает
С зеленых полей судьбы.
1937

127. ШУМ ПЛАТЬЯ…

Шум платья на балу, — как парусина
Высоких и прекрасных парусов,
Шум корабля… А мачты — древесина
Воспетых столько раз дубов…
Ты — роза! В бальной зале
Ты поднимаешь радостно бокал,
И пузырьки рождаются в бокале,
В шампанском, в царстве люстр, зеркал.
Но мир другой — огромный и печальный
Бушует тайно за твоим челом,
И даже в суматохе бальной
Нельзя забыть под музыку о нем.
И, вспомнив про моря, дожди и слезы,
Ты умолкаешь… Облака плывут…
И две слезы, как маленькие дозы
Соленых вод, из глаз твоих текут…
1937

128–132. ПОЭМА О ДУБЕ

I. «Тростник в зефире вдохновенья…»

Тростник в зефире вдохновенья
Трепещет, гнется, слезы льет.
Он существует, он — растенье,
Он мыслит, чувствует, живет.
Тростинка слабая не может
Бороться с Богом: прах и тень.
Благоразумие отложит
Копеечку на черный день.
Как в школьной басне Лафонтена:
Склонись, о смертный, пред судьбой,
Чтоб долго жить, чтоб в царстве тлена
Украсил мрамор путь земной.

II. «Предпочитаю гибель дуба…»

Предпочитаю гибель дуба
Средь молний и орлиных сил,
Прекрасный голос, громы, трубы,
Трезубец бури, шум ветрил!
Предпочитаю шаг нелепый,
Шум черных платьев на балу,
И дуб, разбитый небом в щепы,
Любви трагической золу.
Приветствую удары грома,
Мильонные тиражи книг,
Народ средь бури ипподрома
И птиц стальных моторный крик.
Или в классической манере:
Минервы ветвь, перунов глас,
И лавр, и перси юной дщери —
Героям, посетившим нас.

III. «Душа, ты счастье, гибель, муки…»

Душа, ты счастье, гибель, муки
Разделишь с тем, кто одинок,
С рабом фракийским, что разлуки
Перенести в плену не мог.
С тем зверем, что в последней драме,
Уже сраженный тучей стрел,
Затравленный навеки псами,
Сражался, умирал, хрипел.
С тем кораблем (о моря влага!)
Что под огнем эскадр, в аду,
Не опустил на мачте флага,
А предпочел пойти ко дну.
Читать дальше
стр.
Похожие книги
Анна Ярославна — королева Франции
Необитаемый остров
Когда пал Херсонес
XV легион
Полное собрание стихотворений
Ноктюрн душе
На склоне пологой тьмы
Холсты