Флор в попину скорей мог бы меня затащить.
Мне куда ненавистней печального севера тучи,
Чем хлопотливый народ южных пронырливых блох.
С этого дня я чту вас вдвойне, кабаки да харчевни,
Иль остерии, как вас Рим деликатно зовет.
Вы мне явили сегодня любимую с дядей, с тем самым,
С кем, чтобы мною владеть, вечно плутует она.
Тут — наш стол, где устроились теплой компанией немцы,
Девочка ж насупротив с маменькой села своей.
Все подвигает скамью, — и как же ловко! — чтоб видел
Я в полупрофиль лицо, спину ж во всю ширину!
Громче ведет разговор, чем в обычае римлянок; станет
Всем подливать, на меня глянет — и мимо прольет.
По столу льется вино, а плутовка пальчиком нежным
На деревянном листе влажные чертит круги.
Имя сплела мое со своим. И как я глазами
Жадно за пальцем слежу, вмиг уловила она.
Римской пятерки знак под конец она вывела быстро
И перед ней черту. Дав мне едва разглядеть,
Стала круги навивать, затирая и буквы и цифру,
Но драгоценную ту глаз мой четверку сберег.
Нем сидел я и в кровь искусал горевшие губы,
То ли плутне смеясь, то ли желаньем палим.
Сколько до ночи часов! И за полночь долгих четыре!
Солнце, замерло ты, медлишь, взирая на Рим.
«Большего ты не видало, и большего ты не увидишь»,—
Так в упоении встарь жрец твой Гораций предрек.
Только не медли сегодня, молю: благосклонное, раньше
От семихолмия ты взоры свои отведи.
Дивный час золотой сократи поэту в угоду,
Час, что блаженней других тешит художника глаз.
Глянь напоследок скорей, пылая, на эти фасады,
На купола, обелиск и на когорту колонн;
Ринуться в море спеши, чтобы завтра увидеть пораньше
То, что веками тебе высшую радость дает.
Топкий этот, на версты поросший осокою берег,
Склоны в пятнах кустов, в сумрачной сени дубрав.
Мало виделось хижин сперва. Потом ты узрело:
Зажил разбойничий здесь и домовитый народ;
Всё в облюбованный этот притон волокли, и едва ли
Ты бы в окру́ге нашло чем-либо взор усладить.
Видело: мир возникал, и мир в развалинах рухнул,
Вновь из развалин восстал больший как будто бы мир.
Дабы мне дольше видеть его тобой озаренным,
Медленно пусть и умно нить мою парка прядет.
Ты поспешай, однако ж, ко мне, мой час долгожданный.
Счастье! Не он ли! Бьет! Нет: но уж пробило три!
Так-то, милые музы, легко обманули вы скуку
Долгих часов, что меня держат с любимою врозь,
Доброй вам ночи! Пора! Бегу, не боясь вас обидеть:
Гордые вы, но всегда честь воздаете любви.
