Рабочий Чибисов на практике преподает крестьянину Шадрину ленинскую революционную тактику и приводит его в штаб революции — Смольный, где декрет о земле окончательно роднит Шадрина с Советской властью.
Таков был первоначальный план пьесы, а позднее сценария «Ноябрь».
Но в ходе работы, читая все написанное об Октябрьской революции, драматург все глубже проникался духом Октября и ему все ближе становился живой Ленин. Он увидел, что каждое качественное изменение в революции и в революционном народе несло в себе ленинские идеи, и его неудержимо потянуло написать о В. И. Ленине. Для этого Н. Погодин начинает читать всю литературу, посвященную вождю, и самое главное — штудировать сочинения В. И. Ленина. Тома Ленина, стоящие на стеллажах в кабинете писателя, стали «топорщиться» бахромой обильно исписанных рукой Погодина бумажных закладок.
Позже, на примере пьесы «Человек с ружьем», драматург рассказывал, как у него возникла поэтическая идея произведения: «Я не был в Смольном. Не встречался с Лениным. Так что же все-таки сделало мое произведение живым? А живым оно стало потому, что меня поразила одна ленинская фраза. На III Всероссийском съезде Советов он привел разговор, услышанный им в вагоне Финляндской железной дороги. Старушка сказала: «Теперь не надо бояться человека с ружьем».
В этой фразе Ленин гениально предвидел будущие новые взаимоотношения в обществе. Так появилась поэтическая идея «Человека с ружьем», от которой засветилась вся пьеса. Вот почему драматург с полным основанием мог сказать: «Подлинную идейность художественному произведению сообщает именно поэтическая идея — всегда высокая, очень трепетная, глубоко личная и поэтому громадная».
По трудам вождя Погодин освоил ленинскую лексику, в сочинениях самого В. И. Ленина нашел «сценическое зерно образа» великого человека, которое, в свою очередь, дало ему возможность постигнуть его «драматический дух».
Одной из основных книг в работе над пьесой для Погодина была книга Джона Рида «10 дней, которые потрясли мир», одобренная В. И. Лениным и Н. К. Крупской. Джон Рид своей книгой дал драматургу понимание движущих сил Октября, а в революционном накале Смольного, который «гудел, как перегруженная током динамомашина», показал ему единство народа и вождя.
В поэме В. Маяковского «Владимир Ильич Ленин» Н. Погодина поразили те строки, где поэт столкнул в разговоре один на один представителя народа и народного вождя.
Драматург берет для пьесы аналогичную ситуацию: скромно появившийся, неузнанный Ленин беседует с солдатом в Смольном. Только вместо абстрактного, безымянного солдата, выведенного в поэме В. Маяковского, Н. Погодин дает в собеседники Ильичу конкретного солдата-крестьянина Ивана Шадрина, персонаж, наделенный типической биографией.
Драматург много думал — как бы повел себя Шадрин, если бы встретился с Лениным. «В результате мучительных поисков, — рассказывал он, — я вдруг отчетливо увидел такую сцену. Из дальних дверей появляется Ленин, и родилась первая фраза: «Уважаемый, где бы тут чайку мне?»
И Ленин отвечает: «Соскучились по чаю… а?»
Эта первая ленинская реплика своей демократической тональностью явилась тем камертоном, который определил звучание всей пьесы, всей трилогии.
Такой поворот темы не был у драматурга преднамеренным, это явилось драматургическим открытием, ибо теперь Шадрин «выпрямляется» не только под влиянием ленинских идей, но и под непосредственным воздействием самого Ленина.
Драматурга охватывал трепет перед сложностью поставленной перед собой задачи. Он говорил: «Я долгое время не мог свыкнуться с мыслью, что мне предстоит просто писать текст и этот текст будет как бы свойствен Ленину».
Какую же творческую и гражданскую смелость надо было иметь Погодину, чтобы вот так, впервые в истории драматургии, столкнуть вождя революции с рядовым солдатом и чтобы вождь говорил не цитатами из своих произведений, а словами драматурга, которые были бы свойственны гениальному Ленину.
14 августа 1936 года драматург написал ясене: «…вчера утром сделал первую сцену с Лениным, о которой тебе говорил. Сцена вышла, как я ее задумал… Дело идет». Это была знаменитая сцена встречи Ленина с Шадриным в Смольном. Впоследствии, давая ей оценку, Н. Погодин сказал: «Написал я ее сразу. Пьесы еще не было. Была только эта сцена. Она была написана с вдохновением, и я считаю ее единственно законченной из всего, что написал до сих пор».
