Из разных записок, частью в тетрадях, частью на клочках бумаги, можно предположить, что Мотовиловым была приложена немалая энергия к тому, чтобы прославление Преподобного было совершено еще в царствование Николая I, при супруге его Александре Феодоровне и матери Марии Феодоровне. И велико было его разочарование, когда усилия его не увенчались успехом, вопреки, как могло тому казаться, предсказаниям Божьяго угодника, связавшего прославление свое с указанным сочетанием августейших имен.
Умер Мотовилов в 1879 году, не дождавшись оправдания своей веры. Могло ли ему или кому-нибудь другому прийти в голову, что через 48 лет после смерти Николая I на престоле всероссийском в точности повторятся те же имена: Николая, Александры Феодоровны и Марии Феодоровны, при которых и состоится столь желаемое и предсказанное Мотовилову прославление великого прозорливца преподобного Серафима?..
В другом месте записок Мотовилова обретена мною и следующая Великая Дивеевская тайна. «Неоднократно, — так пишет Мотовилов, — слышал я из уст великого угодника Божия, старца отца Серафима, что он плотью своею в Сарове лежать не будет. И вот однажды осмелился я спросить его:
— Вот вы, Батюшка, всё говорить изволите, что плотию вашею вы в Сарове лежать не будете. Так нешто вас Саровские отдадут?
На сие Батюшка, приятно улыбнувшись и взглянув на меня, изволил мне ответить так:
— Ах, ваше Боголюбие, ваше Боголюбие, как вы! Уж на что Царь Петр-то был царь из царей, а пожелал мощи святого благоверного князя Александра Невского перенести из Владимира в Петербург, а святые мощи того не похотели.
— Как не похотели? — осмелился я возразить великому Старцу. — Как не похотели, когда они в Петербурге, в Александро-Невской Лавре почивают?
— В Александро-Невской Лавре, говорите вы? Как же это так? Во Владимире они почивали на вскрытии, а в Лавре — под спудом. Почему так? — А потому, — сказал Батюшка, — что их там нет.
И много распространившись по сему поводу своими благоглаголивыми устами, батюшка Серафим поведал мне следующее: „Мне, ваше Боголюбие, убогому Серафиму, от Господа Бога положено жить гораздо более ста лет. Но так как к тому времени архиереи русские так онечестивятся, что нечестием своим превзойдут архиереев греческих во времена Феодосия Юнейшего, так что главному догмату веры Христовой, Воскресению, и веровать больше уже не будут, то Господу Богу благоугодно взять меня, убогого Серафима, до времени от сея привременной жизни и посем воскресить, и воскресение мое будет аки воскресение седми отроков в пещере Охлонской во дни Феодосия Юнейшего“.
Открыв мне, — пишет далее Мотовилов, — сию великую и страшную тайну, великий Старец поведал мне, что по воскресении своем он из Серова перейдет в Дивеев и там откроет проповедь всемирного покаяния. На проповедь же ту, паче же на чудо воскресения, соберется народу великое множество со всех концов земли, Дивеев станет Лаврой, а Вертьяново — городом, а Арзамас — губернией. И, проповедуя в Дивееве покаяние, батюшка Серафим откроет в нем четверо мощей и по открытии их сам между ними пятым ляжет. И тогда вскоре настанет конец всему».
Такова Великая Дивеевская благочестия тайна, открытая мною в собственноручных записях Симбирского совестного судьи Николая Александровича Мотовилова, сотаинника великого прозорливца чина пророческого, преподобного и Богоносного отца нашего Серафима, Саровского и всея Руси Чудотворца.
В дополнение к тайне этой вот что лично я слышал из уст 84-летней Дивеевской игуменьи Марии. Был я у нее в начале августа 1903 года, вслед за прославлением преподобного Серафима и отъездом из Дивеева Царской Семьи. Поздравляю ее с оправданием великой ее веры. (Матушка, построив Дивеевский собор, с 1880 года не освящала его левого придела, веруя, согласно Дивеевским преданиям, что доживет до прославления старца Серафима и освятит придел во святое его имя.) Поздравляю ее, а она мне говорит:
— Да, мой батюшка Сергей Александрович, велие это чудо, когда крестный ход-то, что теперь шел из Дивеева в Саров, пойдет из Сарова в Дивеев, а народу-то, как говаривал наш угодничек-то Божий, преподобный Серафим, что колосьев будет в поле. Вот то-то будет чудо чудное, диво дивное.
