Г-н Риотте был совершенно согласен с этим объяснением.
Утром 14-го к Энгельсу, сопровождавшему главного коменданта Мирбаха на общий сбор в Энгельнберг, подошел г-н Хёхстер, также член Комитета безопасности, и заявил следующее: хотя против поведения Энгельса решительно ничего возразить нельзя, но все же эльберфельдские буржуа в высшей степени встревожены его пребыванием; они все время боятся, как бы он не провозгласил красную республику, и единодушно желают, чтобы он удалился.
Энгельс заявил, что не намерен навязывать своих услуг, но и не хочет малодушно покинуть свой пост, а потому, ни к чему себя не обязывая, требует, чтобы указанное пожелание было предъявлено ему в письменной форме, черным по белому, за подписями всех членов Комитета безопасности.
Г-н Хёхстер поставил вопрос в Комитете безопасности, и в тот же самый день было принято следующее решение:
«Полностью отдавая должное деятельности, проявленной до сих пор в здешнем городе гражданином Фридрихом Энгельсом из Бармена, проживавшем в последнее время в Кёльне, просим его, однако, сегодня же оставить пределы здешней городской общины, так как его пребывание может дать повод к недоразумениям относительно характера движения».
Еще до принятия этого постановления Энгельс заявил, что он исполнит требование Комитета безопасности только тогда, когда ему прикажет это Мирбах. Мирбах прибыл сюда по его предложению, и он не может поэтому уйти прежде, чем Мирбах его не отпустит.
После многочисленных настояний со стороны Комитета безопасности Мирбах подписал, наконец, 15-го утром соответствующий приказ, который был обнародован потом в виде плаката.
Вооруженные рабочие и добровольческий отряд были крайне возмущены постановлением Комитета безопасности. Они потребовали, чтобы Энгельс остался, обещая «защищать его ценою своей жизни». Энгельс лично отправился к ним и успокоил их, сославшись при этом на Мирбаха и заявив, что он не станет первым отказывать в повиновении коменданту, приглашенному по его же, Энгельса, предложению и пользующемуся к тому же его безусловным доверием.
Энгельс произвел затем еще рекогносцировку в окрестностях и, передав пост своему адъютанту, удалился из Эльберфельда.
Пусть бергские и маркские рабочие, проявившие по отношению к члену нашей редакции такое поразительное расположение и такую привязанность, поймут, что теперешнее движение — только пролог другого, в тысячу раз более серьезного движения, в котором дело будет идти об их, рабочих, кровных интересах. Это новое революционное движение явится результатом нынешнего движения, и как только оно начнется, Энгельс — в этом рабочие могут быть уверены! — подобно всем другим редакторам «Neue Rheinische Zeitung», окажется на своем посту, и никакие силы в мире не вынудят его тогда оставить этот пост.
Написана Ф. Энвельсом 16 мая 1849 г.
Напечатано во втором выпуске «Neue Rheinische Zeitung» № 300, 17 мая 1849 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
ПОЛИЦЕЙСКОЕ УНИЧТОЖЕНИЕ «NEUE RHEINISCHE ZEITUNG»
Кёльн, 18 мая. Некоторое время тому назад из Берлина потребовали от местных властей снова объявить в Кёльне осадное положение. Намеревались по законам военного времени устранить «Neue Rheinische Zeitung», но натолкнулись на неожиданное сопротивление. После этого кёльнское окружное управление обратилось к здешней прокуратуре, чтобы добиться той же цели при помощи произвольных арестов. Эта попытка потерпела крах из-за юридических сомнений прокуратуры, подобно тому как уже дважды она терпела крах, благодаря здравому смыслу рейнских присяжных[347]. Не оставалось ничего другого, как прибегнуть к полицейским уловкам; в данный момент они достигли своей цели. «Neue Rheinische Zeitung» временно перестает выходить. 16 мая ее главному редактору Карлу Марксу было сообщено следующее нелепое правительственное распоряжение:
«В своих последних номерах (!) «Neue Rheinische Zeitung» выступает все более решительно, возбуждая презрение к существующему правительству, призывая к насильственному перевороту и установлению социальной республики. Поэтому ее главный редактор, доктор
