Не вздумайте счесть это за пустяк. Ибо если нам позволено иметь суждение о таких великих мужах, то мы должны сказать: если у Брюггемана стиль обычно теряет власть над мыслью, то у Шванбека, наоборот, мысль теряет власть над стилем.
На самом деле, кто в добродетельном возмущении не потеряет власть над стилем, когда оказывается, что Собрание, которому не только прусский король, но и сама «Kolnische Zeitung» поручили закончить построение конституционно-монархического государства, — что это Собрание состоит из людей либо слишком левого, либо слишком правого направления для того, чтобы осуществить эту благородную цель? Особенно, когда с «противоположных полюсов бушуют ветры» и «Kolnische Zeitung» «утрачивает настоящее»!
Достаточно уж прискорбно для «Kolnische Zeitung», что народ выбирает депутатов, которые не хотят того, чего они, по мнению «Kolnische Zeitung», «должны хотеть». Но еще хуже для народа, если он насмехается над Шванбеком, выступающим в роли Кассандры[203], и вместо конституционно-монархического образцового человека из «великого центра нации» выбирает людей, либо переставших быть монархистами, либо еще не ставших конституционалистами. Tu l'as voulu, Georges Dandin! {Ты этого хотел, Жорж Данден! (Мольер, «Жорж Данден»), Ред.} — с грустью воскликнет Шванбек, когда в грозном конфликте между преодоленным прошлым и, быть может, недостижимым будущим погибнет настоящее!
«Другими словами, признаки реакции и признаки новой или, вернее, перманентной революции не замедлили появиться».
После этого замечательного открытия Кассандра-Шванбек устремляет взор на Австрию. Взор Шванбека постоянно устремлен на Австрию. Австрия — его вторая родина; здесь он раньше возмущался тиранией венской демагогии, здесь он пожирает теперь мадьяр, здесь у автора возвышенных дифирамбов появляется, наконец, нежное чувство, слабые угрызения совести по отношению к тем, которых военно-полевые суды помиловали свинцом и порохом. Отсюда и нежные взоры, которые полный предчувствий пророк бросает в сторону Австрии в каждой своей передовице.
«Что же, собственно, изменилось?» (сиречь в Австрии). «Неограниченная бюрократия сменилась неограниченной демократией, а затем неограниченной военной властью, и в конце концов все осталось по-старому!»
Печальный результат революций, прискорбные последствия того, что народы никогда не внемлют гласу непризнанных Кассандр! «В конце концов все осталось по-старому!» Правда, традиционное правительство Меттерниха во многом отличается от теперешней контрреволюционной военной диктатуры; и особенно изменился добродушный австрийский народ времен Меттерниха, ставший теперь народом, преисполненным революционной ярости; кроме того, из истории известно, что контрреволюция всегда приводила лишь к более основательной, более кровавой революции. Но какое это имеет значение? «В конце концов все осталось по-старому», и деспотизм остается деспотизмом.
Филистеры, политиканствующие за кружкой пива, составляющие, выражаясь словами Шванбека, «великий центр немецкой нации», эти простаки, которые при каждой временной неудаче революции кричат: «Какую пользу принесло восстание» ведь мы снова оказались на прежнем месте»; эти глубокие знатоки истории, не видящие дальше собственного носа, — все они будут восхищены, когда узнают, что великий Шванбек целиком разделяет их точку зрения.
После этого неизбежного обозрения Австрии Кассандра снова обращается к Пруссии, готовясь заглянуть в будущее. Надлежащим образом взвешиваются элементы реакции и элементы революции. Поочередно подвергаются тщательному рассмотрению монархия и ее прислужники, Врангель, осадное положение (с благим пожеланием относительно его отмены) и «Прусские союзы»[204]. Далее говорится следующее:
«Впрочем, после всего этого мы все же должны признать, что количественно паши реакционеры не представляют собой значительной силы. Гораздо хуже то, что великий центр народа до такой степени привык к абсолютизму, что он совершенно не разбирается в вопросах самоуправления, и все это только из-за лени. Вы, которые в громадном количестве отсутствовали на этих выборах… вы — настоящие сторонники абсолютизма!.. Во всем мире нет более отвратительного явления, чем народ, который
