Что-то ответил на это диякон, а там и стали они между собою препираться, пока я не вмешался в их распри и не успокоил.
Вернувшись в свою келью, диакон взял кувшин и отправился за водой. Наполнив кувшин, он пошел обратно в келью, стал отпирать дверь и только успел воткнуть ключ, как упал мертвым.
Когда мне об этом сказали, то мне тотчас же представилось, что я был виновником его смерти, так как заставил его, усталого с дороги, служить со мною бдение да еще готовиться к служению Литургии, вычитывать каноны, акафист и повечерие. Тяжело мне это было.
В этом сознании я стал молиться об усопшем диаконе, велел его записать во всех церквах и поминать на всех проскомидиях и на всех церковных службах. Горячо, помню, молился я о душе покойного диакона.
Накануне сорокового дня по кончине диакона я прилег на короткое время в своей келье и вдруг слышу, кто-то ко мне входит. Осветилась моя келья, и предо мною предстал почивший.
— Я пришел вас благодарить, — сказал он.
— За что?
— За молитвы обо мне.
— Не один молился, — отвечаю, — прочая братия также молилась. Я вас велел везде записать и поминать.
— Я, — говорит диакон, — нигде не записан, и меня нигде не поминали.
Потом я спрашивал, было ли это упущение. Оказалось — правда: диакона забыли записать.
Я спросил усопшего:
— Почему же вы знаете, что я о вас молился?
Он мне на это отвечал:
— Если человек и на три сажени зароется в землю, то мы, с кем Господь сотворит милость, видим, какой человек молится, кому молится, за кого и о чем просит. Господу же все известно.
— Как вы прошли мытарства? — спрашиваю.
— Как молния, — ответил он мне.
— Почему же?
— За честь Тела и Крови Господних, так как я только что причастился в день своей смерти.
— А как же вы с братией в трапезе поспорили?
— Господь мне не вспомянул того.
В то же время в Хотьковом монастыре умерла одна монахиня. Я спросил диакона об ее загробной участи.
— Она выше меня! — ответил почивший».
На том и кончилось видение Архимандрита
Антония.
22 июня
В 5 часов утра от нас отправились в Калугу к преосвященному Григорию отец Архимандрит Игнатий Брянчанинов, гостивший в нашей обители с 26 мая, и с ним настоятель наш, о. Архимандрит Моисей. Добрую оставил по себе у нас память Архимандрит Игнатий: смиренный муж и духовный. Из многих духовных бесед его с нашими старцами записываю от многого малое, но, на мой взгляд, глубоко знаменательное.
«В ямщицком селе Тосне, под Петербургом, в 1817 году произошел такой случай, о котором, — так сказывал о. Игнатий, — я узнал со слов лица, заслуживающего всякого доверия. В этом селе жил богобоязненный ямщик Феодор Казакин, женатый, но бездетный, неграмотный, кроткий и поведения во всех отношениях примерного. Был он уже человек лет пожилых, к себе внимательный, не только на выдумку, но и на какую-либо неправду, по простодушию своему, неспособный. Занимаясь кузнечным мастерством, он сам для дела своего выжигал уголья в лесу, версты за три от села, на правом берегу реки Тосны, в местности, называемой Дубок. Однажды Казакин работал один около своей угольной ямы и внезапно, среди бела дня, увидел множество бесов в образе людей обоего пола. Бесы в странных одеждах и в колпаках сидели на высоких деревьях, играли на каких-то невиданных музыкальных инструментах и припевали:
— Наши годы! наша воля!
Они и еще что-то пели, но Казакин с испугу не мог вслушаться. Казакин стал креститься и молиться, но видение не исчезало. Страшно испуганный Казакин бросился бежать домой. Дорога к дому шла по берегу реки, а на берегу росли большие развесистые березы. И на всех березах этих во множестве сидели бесы, играли на инструментах и с торжеством бесчинно припевали:
— Наши годы — наша воля! Наши годы — наша воля!...
С версту от места работы, где впервые увидел Казакин бесов, он их увидел в третий раз: они сидели на деревьях и пели ту же песню:
— Наши годы — наша воля!
До полусмерти испуганный Казакин добежал до села, от которого его отделяла река, и, пока ему подавали с другой стороны реки плот для переправы, он присел отдохнуть и в это время увидел страшного змия, который явился у ног его и хотел уязвить; но Казакин отскочил от змия».
