Как выясняется при внимательном рассмотрении, «русские нигилисты» только потому удостоились такого названия, что с русским нигилизмом [nihil] ничего общего у них нет. Это всего лишь поляки, имевшие несчастье родиться под скипетром петербургского царя-батюшки; они очень мирно и скромно проживали в Париже и отнюдь не были настолько наивны, чтобы устраивать заговоры с целью покушения, — это дело разумные люди предоставляют ныне полиции. Достаточно было одной лишь вынужденной огласки польских фамилий этих «русских нигилистов», чтобы сделать версию о покушении и заговоре неприемлемой даже для полиции. Она вынуждена была дать информацию своим агентствам Гавас и Рейтер о том, что эти люди лишь высылаются из Франции.
С какой же целью была повсеместно поднята эта шумиха? Очень просто.
Правители оппортунистическо-радикальной буржуазной республики — министры, сенаторы, депутаты — все без исключения замешаны в панамском скандале[384]: одни как получатели взяток, другие как соучастники и укрыватели. Однако они придерживаются того взгляда, что общественное мнение уже слишком долго уделяло внимание этой стороне их нечистоплотной деятельности. Они рассуждают так: весь мир уже достаточно твердил о том, что мы своими мошенническими проделками подорвали доверие к республике; покажем же теперь, что мы в состоянии также дискредитировать эту республику и в политическом отношении, покажем, что в пресмыкательстве перед царем мы можем обставить блаженной памяти Бисмарка на сто очков. Русское посольство желает ознакомиться с бумагами польских эмигрантов, докажем же наше горячее стремление повергнуть к его стопам все, что оно пожелает, не только бумаги, но вместе с ними и самих поляков, а если необходимо, то и всю Францию!
Нам только на руку, если буржуазная республика таким путем сама готовит свою гибель. Ее наследники стоят уже у порога — это отнюдь не монархисты, которые, хотя и вновь весьма активно принялись за устройство заговоров, тем не менее не опасны; этими наследниками будут социалисты. Однако и нам может повредить глупость этих людей, нынешних правителей Франции. Они выпрашивают расположение и милость официальной России, они лижут ее сапог, они унижаются перед этой русской бандой жуликов, они возводят царя в настоящего властелина Франции и руководителя французской политики, тогда как сам царь находится в таком беспомощном положении, которое совершенно не позволяет ему оказывать какие-либо реальные услуги Франции. Нынешняя зима доказывает, что голод в России в течение ряда лет будет непрерывным; ресурсы страны на длительное время исчерпаны, финансовое положение прямо-таки отчаянное. Не Франция нуждается в России, напротив, именно Россия без моральной поддержки со стороны Франции была бы совершенно парализована. Если бы у этих французских буржуа было хоть немного здравого смысла, они могли бы принудить своего русского союзника ко всему, что не требует денег и войны. Вместо этого они валяются у него в ногах и позволяют использовать себя для государственных целей России, чего не позволяла даже Пруссия в периоды своего наибольшего унижения. И при этом им кажется, что они поступают очень хитро; они и не подозревают, как их, этих глупцов, высмеивают в Петербурге!
Paris vaut bien une messe — Париж стоит обедни, сказал Генрих IV, когда благодаря переходу в католичество добился капитуляции Парижа. La France vaut bien une Marseillaise — Франция стоит «Марсельезы», сказал Александр III, когда в самый острый момент того состояния политической беспомощности и безвыходности, в котором он находился, адмирал Жерве поверг к его ногам Францию[385].
Написано 10 января 1893 г.
Печатается по тексту газеты
Напечатано в газете «Vorwarts» № 11, 13 января 1893 г.
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
