- Я государь законный, - заявил государь народу. - Слушайте волю господню.
Достал Николай I бумагу, выпятил грудь, прочитал:
- "Манифест..." Знаете, что такое есть манифест?
Кто-то ответил:
- Знаем.
- "Манифест..." - повторил Николай I и стал нараспев читать, что с этого дня не старший брат Константин, а он, Николай, и есть государь законный.
- Так кто государь законный? - спросил у собравшихся царь.
Никто ничего не ответил.
Насупился Николай I. Как же понять молчание? Может, люди не очень поняли?
- Так кто государь законный?
Кто-то один нашёлся:
- Ваше величество и есть государь.
- Верно, - ответил царь.
Ждёт Николай I, что сейчас закричат "ура!"
Однако никто не крикнул.
Ждёт вторую минуту царь.
Снова кругом молчание.
Неловко царю уходить без "ура". Хоть сам ты возьми и крикни.
- Ура! - закричал Николай I.
Один из толпы ответил.
- Ура! - повторил государь.
Ответили сразу трое.
- Государю ура! - в третий раз закричал Николай I.
Теперь уже крикнули многие. Дружно неслось "ура!" За первой волной вторая.
"Наконец-то неумные поняли", - самодовольно отметил царь. Повернулся, пошёл от толпы. И только теперь увидел. С той стороны Невы, прямо по льду, сокращая дорогу, на Сенатскую площадь, на помощь к восставшим, торопились солдатские роты. Им и кричали сейчас "ура!".
Скривилось лицо Николая I. От обиды и злобы дёрнулось. А тут ко всему какой-то шутник бросил снежок в государя. Метко пульнул, паршивец. Между лопаток как раз попал.
- Припечатал, припечатал! - выкрикнул кто-то. - Государев поставил знак.
КАКОЙ ГРЕНАДЕРСКОЙ РОТЫ?
Двое дворовых крестьян из-под Луги Фёдор Рытов и Африкан Косой с барским обозом прибыли в Питер.
Остановился обоз где-то в конце Галерной. Видна отсюда Сенатская площадь. Видны и войска и народ. Бросив на улице сани, побежали крестьяне на площадь, смешались они с народом.
То тут, то там раздаются возгласы:
- Долой Николая! Даёшь Константина!
- Конституцию! Конституцию! - кто-то кричал.
А вот и вовсе кинжальный голос:
- На плаху царя, на плаху!
Слово за словом, слово за словом - разобрались вскоре Фёдор и Африкан, что происходит сейчас на площади, что и к чему.
- Ну и ну, Африкан. Значит, они за волю.
- Выходит, что против бар.
- Так это и наше дело.
Переглянулись крестьяне:
- Давай на подмогу!
Выбирают, к кому бы поближе стать. Облюбовали солдатский изгиб в каре. Туда и направились.
- Дозвольте, - обратился к солдатам Фёдор.
- Ух ты, никак, пополнение!
Рассмеялись солдаты:
- Какого, скажи, полка? Какой гренадерской роты?
- Лужские мы, - отвечает Фёдор.
- Барона Рейндорфа, - сказал Африкан.
- Калужские, лужские, баронские, графские - наши, короче. Давай становись.
Сразу пошли вопросы, как в деревне, очень ли барон лют, что говорят мужики о земле и воле.
Что говорят? Исстрадались совсем мужики - дай ты им только призыв-сигнал, сразу на бар подымутся.
Заметили люди на площади, что два мужика к солдатским рядам пристроились, тоже поближе к восставшим двинулись. Обступили они солдат. Но тут подошёл офицер:
- А ну отойди в сторонку.
- Как так?
- Мы тоже с вами. Мы заодно!
- Нам бы вместе, так силы больше!
- Ступайте-ступайте, - стал оттеснять офицер.
Второй подошёл:
- Ступайте, ступайте, не ваше тут дело. Не занимай солдат.
Оттеснили народ офицеры. Вместе со всеми отошли Африкан и Фёдор.
Стоят, пожимают плечами:
- Как так не наше дело?
- Может, ошиблись с тобой, Африкан? Может быть, господа офицеры ради другого пришли на площадь?
Нет, не ошиблись лужанс. За народ декабристы, за волю крестьянам. Но только так, чтобы сделать всё это самим. Сторонились они народа. Смуты большой боялись.
Стоят войска на Сенатской площади. Стоит Николай I на Дворцовой площади: "Придут, не придут полки?"
Тянется, тянется это ждание. Кончится скоро ждание. Битва не где-то за синим морем. Вот-вот - и на этом она берегу.
Глава II
ЖИВ, НЕ УБИТ СОЛДАТ
ЖЕЛВАКИ НА ЩЕКАХ ИГРАЮТ
Царь Николай I доволен. Переломилось. Свершилось. Идут на помощь царю войска. Преображенцы идут, семёновцы. Павловский полк, лейб-гвардии конный, Измайловский, Егерский, Кавалергардский её величества полк.
