>295 Свт. Игнатий Брянчанинов писал: «Волки, облечённые в овечью кожу, являются и познаются от дел и плодов своих. Тяжело видеть, кому вверены или кому попались в руки овцы Христовы, кому предоставлено их руководство и спасение. <…> Миролюбие, ненасытное стремление к суетным почестям, к накоплению капиталов уничтожило в пастырях христиан, оставило в них лишь презренных ненавистных полицейских. <…> Решительно оскудели живые органы Божественной благодати; в облачении их явились волки: обманывают и губят овец. Это понять необходимо, но понимают немногие» (цит. по: Новосёлов М. Письма к друзьям. М., 1994. С. 93–95). См. также прим. 14.
>296 «Это не новость для Церкви Божией, нравственные потрясения которой, исходившие всегда от иерархии, а не от верующего народа, бывали так часты и сильны, что дали повод к поучительной остроте: “если епископы не одолели Церкви, то врата адовы не одолеют её”» (Там же. С. 126). «Ереси начинались не в народе, а именно в иерархии» (Аксаков Н. Духа не угашайте! М., 2002. С. 76).
>297 Фактами подтвердив идею («ложь есть действительно догмат новой церкви»), развивал её Мельников, насчитав аж 9 таких догматов, в т. ч. «самый ужасный – убийств, казнения» и «цезарепапизма – преклонение перед царской властью, даже признание её заменяющей Самого Христа» (Мельников Ф. Краткая история… Барнаул, 2006. С. 91, 95). Эти грехи обличал и Свенцицкий, но никогда не называл их догматами, а ересь не считал «новой церковью».
>298 «…Мы все в отношении к христианству становимся в довольно странное положение: именно, забывая как бы, что христианство – не теория только жизни, и главным образом внешней, которую (теорию) можно по своему вкусу урезывать и переделывать, а исключительно жизнь, жизнь внутренняя, новая, особенная и цельная, не позволяющая никаких изъятий и ограничений <…> Мы усиленно отбиваемся от мысли и как бы тяготимся сознанием, что нужно всецело отдать себя христианству; не его приспособлять к своим вкусам, а себя и свою жизнь к его требованиям и пересоздать себя по нему» (Феодор (Поздеевский), сщмч. Указ. соч. С. 186–187).
>299 «Выйдет человек из Церкви – и идёт в неосвящённый мир, и там живёт, работает, участвует в творчестве, в созидании, в организации нового общества, участвует во всём, что творит этот мир, участвует в неосвящённой, нехристианизированной, чуждой христианству и Церкви среде. И так он живёт шесть дней, а на седьмой день он снова идёт в храм, чтобы пожить церковной жизнью. <…> Вот этот дуализм, этот разрыв между миром и Церковью стал исторической трагедией христианства» (Виталий Боровой, протопр. Указ. соч.).
>300 Никео-Константинопольский символ – краткое изложение главных истин христианской веры, утверждённое на I и II Вселенских Соборах.
>301 1 Кор.7, 23.
>302 Ср.: Лк. 6, 27–35; Рим. 12, 17–21.
>303 Мф. 5, 28, 34; 19, 18, 21. Подр. см.: С-I. 684, 689.
>304 1 Кор. 12, 27; Еф. 5, 30.
>305 «Всякий нечистый, собственно, есть вне тела Церкви, отделён ли он форменно или нет» (Феофан Затворник, свт. Начертание христианского нравоучения. М., 1998. С. 434); «Человеческая связь остаётся нетронутою; но рушится для отпавших таинственная связь между ними и Церковью» (Хомяков. 2, 176). Благодатная формула «Это не грехи Церкви, а грехи их перед Церковью» (Валентин Свенцицкий, прот. Диалоги. М., 1995. С. 97) вызревала уже тогда.
>306 «По своей внешней форме арианство так же церковно, как православие, но арианству не доставало того духа, который есть внутренняя жизнь Церкви» (Хомяков. 2, 182).
>307Деций Траян (201–251) – римский император с 248; объявил обязательным участие в культе Гения императора, противящиеся этому христиане заключались в тюрьмы и подвергались казням. Церковь явила сонм мучеников, но жестокие гонения вызвали и массовое отступничество.
>308Константин I Великий (274–337) – римский император с 306; даровал подданным свободу вероисповедания, жил в двоеверии, одевался и вёл себя, как восточный деспот: носил крашеные накладные волосы, множество ожерелий и браслетов, последние годы царствования отмечены клятвопреступлением, беспричинными казнями (в т. ч. жертвами стали его сын и жена), закрепощением крестьян и безумной пышностью двора, склонением к ереси арианства (подверг гонениям свт. Афанасия Великого, крестился перед смертью у арианского епископа). Впоследствии римский сенат счёл Константина достойным возведения в боги, а Православная церковь прославила в чине равноапостольного (происхождение величания: в одном из храмов Константин среди символических гробниц апостолов приготовил 13-ю – для себя). «Это даже не самозванство – а цинизм, доходящий до издевательства».
