Таким образом распростившись с своими знакомыми и чувствуя слабость языка, Святитель последние два дня предался богомыслию и не велел никого к себе впускать. Но в субботу вечером к нему пришел (по скромности своей, замечает келейник) игумен Самуил, сел возле постели и стал спрашивать: «Не будет ли какого приказания». Свт. Тихон открыл глаза, взглянул на него и тихо на ухо сказал келейнику, чтобы его не беспокоили, что приказания никакого нет. Игумен, видя приближающуюся кончину Святителя, поцеловал его руку и удалился, причем строго наказал келейнику немедленно дать знать ему, как скоро наступит кончина Святителя. «Хотя он лежал с закрытыми глазами во все то время, – говорит келейник, описывая его предсмертные минуты, – но он углублял свой ум, мысли и чувства к Богу. Точно так это было; ибо мне его духовные чувства и умные моления очень были замечательны навсегда. Посему-то он изволил сказать и игумену, чтобы он не мешал ему, т.е. его углубленным мыслям к Богу». [104]
К полуночи с 12 на 13-е августа сделалось ему труднее, и умирающий Святитель просил, чтобы утром пораньше совершили раннюю литургию, дабы в третий раз причаститься ему Св. Таин. В третьем часу по полуночи он послал просить об этом очередного иеромонаха, но его просьбу, как бывало и прежде, не торопились исполнить, а между тем видимо приближалась кончина. Келейник послал дать знать об этом игумену, но его, как будто по особому попущению Божию, не могли добудиться. Монастырская же братия, услышав о приближающейся кончине Святителя, собралась к нему в келию и в глубоком молчании стояла около него с полчаса, но схимонах Митрофан сказал братии, что кончина еще не скоро последует, и потому все ушли в церковь слушать утреню. В отсутствие их, свт. Тихон опять спрашивал о служении литургии, потом, для утоления своей нестерпимой жажды попросил воды и, приподнявшись при помощи келейников, выпил полчашки горячей чайной воды и опять спросил о служении литургии. Но и на этот раз не было заботы исполнить его последнее желание, а между тем наступила последняя минута. В исходе шестого часа утра (45 мин.), продолжая лежать спокойно, Святитель на минуту открыл глаза, а затем закрыв их, испустил последнее дыхание. Он умер на руках своего келейника, в присутствии четырех человек своей прислуги. «Смерть его была так покойна, как будто он заснул». [105]Праведник, аще постигнет скончатися, в покои будет и не прикоснется их мука (Прем 4:7).
Святитель Тихон скончался на 59 году от рождения.
Как только весть о смерти любимого и почитаемого всеми Святителя разнеслась по городу и окрестным селениям, – монастырь внезапно наполнился народом, и всюду слышны были жалобные вопли, особенно нищих и бедных, которые лишались в нем своего питателя. Со дня смерти до самого дня погребения, поселяне и городские жители Воронежа и особенно Ельца, во множестве, день и ночь стекались в обитель проститься с усопшим и помолиться о покое его души. Требования на служение панихид так были многочисленны, что монастырские иеромонахи не успевали удовлетворять желания почитателей усопшего.
Согласно завещанию покойного, его облачили в заготовленные им одежды. Но преосвященный Тихон III, по праву дружбы и по силе уважения к усопшему Святителю, отменил его распоряжения и, прислав из соборной ризницы полное архиерейское облачение, приказал переоблачить его в оное, а место для его погребения назначил под алтарем соборного храма. Сообразно распоряжениям преосвященного, умершего Святителя переодели в полное архиерейское облачение, причем заметили, что несмотря на четвертые сутки, тело его оставалось, как у живого, неокостенелым; в то же время покойного положили в новый гроб, сделанный елецкими купцами, и 17 числа из келии его вынесли в большую монастырскую церковь. 20-го числа преосвященным Тихоном III было совершенно погребение Святителя, к которому приглашено было окрестное духовенство.
Перед окончанием литургии, Тихон III сказал над гробом преставившегося трогательное слово [106] на текст: Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых и на пути грешных не ста, но в законе Господни воля его, и в законе Его поучится день и нощь
