Как к своему архипастырю, к Тихону представлялись и все духовные, из которых многие были его товарищами по семинарии. С братскими чувствами и с простотой любви встретил их архипастырь. С простосердечной улыбкой он напомнил им об их училищных шалостях, – и когда они, в смущении, отвечали ему: «Проси нам, владыко святый», – и он с той же простотой сказал им: «я братцы шутя вам говорю». [19]
Не долго, однако ж, святитель Тихон трудился для блага своей паствы. Сначала он был назначен для председательствования в синодальной конторе, оставленной в Петербурге на время, пока находился Синод в Москве, по случаю коронования Императрицы Екатерины II, (в августе 1762 г.), – а потом в воронежскую епархию. На докладе 3 февраля 1763 года, в котором кандидатами на воронежскую кафедру от Синода были представлены два архимандрита: Варлаам, настоятель Донского монастыря, и Симеон, настоятель Кирилло-Белозерской обители, – Государыней собственноручно было написано: «быть епископом воронежским викарию новгородскому». [20] Вероятно, Императрица лично знала святителя новгородского, – о чем гласит и предание, существующее в Новгороде, что государыня, зная добродетельную жизнь Тихона, уважала его и, во время проезда через Новгород в Москву, принимала от него благословение.
После возвращения Синода в Петербург, свт. Тихон в конце апреля 1763 года отправился на новую паству, и 14 мая прибыл в загородный воронежский архиерейский дом.
Встреча святителя Тихона в Воронеже не могла так благоприятно подействовать на его душу, как было это при его въезде в Новгород. Тогда положение его было неожиданно и ново. Теперь же, напротив, все было уже знакомо и привычно. Там епархия была ему известной, даже родственной. Напротив, здесь все было не только не знакомо, но, кроме того, и запущено, ветхо.
В Новгород он приехал со свежими силами, со здоровьем, не боящимся трудов. Сюда же он ехал с довольно уже расстроенным здоровьем. Дорогой, от самой Москвы, он начал чувствовать сильную головную боль и расстройство внутри себя. Судя по этому, можно отчасти понять, каковы были его мысли и чувства при первом торжественном входе его в кафедральный собор и свой архиерейский дом, и при первом знакомстве с нравственной стороной своей паствы.
Звон, которым был встречен архипастырь при входе в благовещенский соборный храм и который всегда так много прибавляет к церковному торжеству, состоял почти только из малых колоколов, потому что большие колокола, [21] были разбиты. Наружность и внутренность храма показывали крайнюю ветхость. Позолота на его главах пропала и главы почернели. Внутри – многоярусный, старинный иконостас обветшал, позолота и серебро на его столбах и резьбе полиняли. Иконы, как в нижних, так и в других ярусах, от ветхости значительно повредились, краска на святых ликах облупилась, оклады местами отстали от досок, алебастровая работа по стенам отвалилась, а соборная ризница крайне нуждалась в новых одеждах. Подобная запущенность была и вокруг храма и архиерейского дома. Каменная ограда местами не окончена, местами не выведена выше фундамента, а местами, где стены были уже выведены, покачнулась и повалилась. Семинарское строение стояло не покрытым, без окон и дверей. Судейская камера при консистории не отделана, а службы в архиерейском доме (например, пекарня), запущены и требовали поправки. Все требовало починки, поправки и больших издержек!
При дальнейшем знакомстве нового воронежского архипастыря со своей епархией, и в других отношениях она для него представляла мало утешительного. По своей обширности, по разнородности своего состава, по малообразованности духовенства и народа, по отсутствию хороших духовных училищ, по скудости средств архиерейского дома, – эта епархия была одной из труднейших епархий в то время для церковного управления. Она занимала тогда пространство вдвое или даже втрое против настоящего ее объема. В ней насчитывалось до 800 церквей, до 15 тысяч духовенства обоего пола и до 800 тысяч всего православного населения. Ее народонаселение образовалось из случайных поселений и большей частью из бродяг и раскольников, в поселениях же войска донского – из казаков. Духовенство состояло большей частью из людей малообразованных или даже и совсем необразованных, а народ, хотя и отличался простотой веры и жизни, но вообще был груб и мало сведущ в познании веры.
