Автор этой статьи заканчивает первую часть ее следующими словами:
"Мы будем поляками XVIII века, если в разгар нынешней мировой бури у нас не хватит решимости стоять на собственных ногах без посторонней помощи".
Так выражается "Аугсбургская Всеобщая Газета". Мне не приходится говорить, что я совершенно не согласен с тем духом, которым проникнута эта статья. Автор ее очевидно принадлежит к консервативной, тевтономанской, народо-ненавистнической партии, которая втайне преклоняется перед колоссальным эгоизмом русской политики и лишь сожалеет о том, что Германия не может занять место России, к той партии, которая не только хочет сохранить под властью Германии иноземные народы, еще стонущие под прусским и австрийским игом, но и готова лить слезы по поводу того, что не весь мир родился немецким, - к партии, которая за последние два года как раз больше всего и способствовала тому, что справедливейшие чаяния Германии не осуществлялись. Но факт остается фактом, и последнее опасение автора, что Германию может постигнуть печальная участь Польши, не только основательно, но уже находится на пути к осуществлению.
Германия, взятая в целом, уже сейчас находится в таком же, а, быть может, и худшем внутреннем положении, чем Польша накануне первого раздела. Последняя была раздроблена и предана в руки своих врагов непатриотическим честолюбием своих магнатов; Германии же угрожают таким же концом противоречивые интересы ее 30 династий, непатриотичное настроение ее аристократии и-должен ли я употребить это выражение?- лояльное, но непатриотичное настроение или ослепление ее военщины. Все эти обстоятельства, которые хорошо известны русским дипломатам, ими старательнейшим образом используются, и, употребляя выражение князя Меттерниха, которое он применил незадолго до французской революции в переписке с лордом Пальмерстоном,13 говоря об Италии, для русского кабинета слово "Германия" давно уже является не политическим понятием, а "географическим термином".
Чтобы ознакомиться с заветными планами России относительно Германии, достаточно раскрыть знаменитое Port(o)folio, которое, как известно, содержит лишь вполне подлинные и официальные акты; интересные разъяснения можно также найти в не менее известной, по крайней мере для немецкой публики, "Пентархии"14. Политика петербургского кабинета может быть резюмирована в следующих немногих словах: держать Австрию и Пруссию под угрозою с помощью их немецких владений, равно как с помощью их взаимного соперничества, и защищать, южную Германию против обеих этих держав, особенно против Пруссии. Но на официальном языке России защищать значит деморализовать, разделять, подчинять своей власти. Так Россия защищала польских диссидентов от католической Польши, саму Польшу-от Пруссии и Австрии, так она официально навязала себя в защитники Молдавии и Валахии и взяла под свое высокое покровительство турецкую Сербию, так она защищает самое Турцию я Грецию, так же она защищает уже и Германию. Все завоевания России начинаются с такой защиты.
На этом языке "охранять" означает также разделять. Русский кабинет слишком скромен для того, чтобы самому претендовать на все; обыкновенно он довольствуется в начале самою незначительною частью добычи, предоставляя своим пособникам наиболее значительную долю, но позднее он легко находит случай вознаградить себя за свою скромность. Несмотря на свои армии, русское правительство чувствует себя слишком слабым для удушения свободы и порабощения Европы, оно очень хорошо знает, что не может рассчитывать на симпатии собственных народов, и что требуется лишь решительное восстание народов Европы для того, чтобы вызвать взрыв в России. Русский кабинет чувствует и знает опасную сторону своего положения и потому продвигается с величайшей осторожностью; его главное стремление, равно как весь секрет его дипломатии, заключается именно в том, чтобы находить пособников, чтобы соблазнять самых сильных своих соперников и противников на участие в общем грабеже. На опыте с Польшею оно убедилось, как выгодна для него такая политика. Этим оно не только подрывает существование обреченной им на непосредственную смерть страны, но и подчиняет себе также дух, свободу движений и самостоятельность своих пособников, неудержимо втягивает их в "магический круг" своей тлетворной работы, убивает враждебный ему дух справедливости, человечности и свободы и распространяет свое тлетворное влияние далеко за пределы своего царства. А для этой России деморализовать значит завоевать.
