На первом уроке, по истории искусств, он слишком затянул показ слайдов с византийской живописью. Долго и подробно рассуждал о колористике и составных элементах темы, об эмоциональной силе и сообразности изображаемого с духом времени. Стараясь определить социальные рамки творчества того или иного безымянного художника, он так увлекся, что некоторые нетерпеливые ученики начали шаркать ногами и покашливать. В итоге они успели пройти лишь треть материала, предусмотренного учебным планом. Уже прозвенел звонок, а Карлайл все еще говорил.
На втором уроке, по акварельному рисунку, он чувствовал себя, против обыкновения, спокойным и сосредоточенным.
— Вот так, вот так, — объяснял он, направляя руку ученика. — Водить кистью надо без нажима, едва касаясь бумаги. Чуть-чуть. Вот так. Понятно? — Карлайл и сам удивлялся своему открытию. — Тут вся сила в оттенках, — говорил он, легонько сжимая пальцы Сью Колвин и водя ее кистью. — Надо работать над своими ошибками до тех пор, пока все тона не начнут казаться естественными. Понятно?
Стоя в очереди за обедом в преподавательской столовой, он заметил впереди себя Кэрол. Она расплачивалась с кассиршей. Карлайл с нетерпением расплатился сам и бросился догонять Кэрол. Она уже успела пройти половину зала. Он подхватил ее под руку и подвел к свободному столику возле окна.
— Господи, Карлайл! Что с тобой? — воскликнула Кэрол, когда они сели. Лицо ее пылало. — Ты видел, как на нас посмотрела миссис Сторр? Все теперь догадаются. — Отхлебнув глоток чая со льдом, она поставила стакан на стол.
— К черту миссис Сторр, — сказал Карлайл. — Послушай-ка, что я скажу, дорогуша. Сегодня я чувствую себя в тысячу раз моложе, чем вчера. Будто гора с плеч.
— Что случилось? Говори же, Карлайл. — Она отодвинула блюдце с фруктовым салатом на край подноса и посыпала сыром спагетти. Но есть не стала, а выжидательно смотрела на него. — Я слушаю, ну?
Он рассказал ей о миссис Уэбстер. И даже об ее муже. О том, как тот манипулировал под щитком проводами, чтобы завести машину. Рассказывая, Карлайл съел кашу из саго, после чего принялся за хлеб. Нечаянно выпил из стакана Кэрол весь чай.
— Ты ненормальный, Карлайл, — сказала она, показывая кивком головы на тарелку с макаронами, к которым он еще не притронулся.
Он покачал головой…
— Ей-богу, это здорово, Кэрол. Еще ни разу за все лето я не чувствовал себя так хорошо. — Он понизил голос: — Приезжай ко мне сегодня вечером, ладно?
Он коснулся под столом ее колена. Она опять покраснела. Подняв голову, оглядела столовую: никто вроде бы не обращал на них внимания. Она быстро кивнула. Потом под столом коснулась его руки своей.
В тот день, возвратившись из школы, Карлайл обнаружил, что дома полный порядок, на детях все чистое. Кейт и Сара на кухне, встав на стулья, помогали миссис Уэбстер делать имбирное печенье. Волосы Сары, скрепленные сзади заколкой, уже не лезли ей в глаза.
— Папа! — радостно, в один голос воскликнули дети.
— Здравствуйте, Кейт и Сара. Миссис Уэбстер, я…
Но она не дала ему договорить.
— Время мы провели прекрасно, мистер Карлайл. — Миссис Уэбстер вытерла пальцы о фартук. Это был старый фартук Айлин с вышитыми на нем голубыми ветряными мельницами. — Ребята у вас просто золото. Очень хорошие, замечательные дети.
— У меня нет слов… — Карлайл постоял немного около сушилки для посуды, наблюдая, как Сара вырезает из теста кружочки. Пахло имбирем и ванилью. Он снял пиджак и сел за стол. Ослабил узел галстука.
— Сегодня мы еще знакомились, — сказала миссис Уэбстер. — А на завтра у нас другие планы. Я думаю, мы сходим в парк. Пока погода хорошая.
— Прекрасная мысль, — одобрил Карлайл. — Очень хорошо. Отлично. Да и вам полезно, миссис Уэбстер.
— Поставлю в духовку печенье, а там и мистер Уэбстер подъедет. Я ведь, как вы сказали, до четырех? Я велела ему приехать в четыре.
Карлайл кивнул. Сердце его таяло от радости.
— А вам сегодня звонили, — сообщила она, подходя с месильным тазом к мойке. — Миссис Карлайл.
— Миссис Карлайл?
— Да. Я назвала себя, но она, как мне показалось, не удивилась тому, что я здесь. Она еще немного с детьми поговорила.
