Собольск-13 - страница 57

Шрифт
Интервал

стр.

— Ну и ну! — покачал головой Смыков. Он пожал женщине руку и пошел к машине. Сказал: — Знаете что? Заходите как-нибудь в горком. Побеседуем.

— Давно собираюсь. Хозяйство все не отпускает. То одно, то другое. Будь оно трижды проклято!

Мелькнуло такое ожесточение, что Смыков опять пробормотал свое утешительное:

— Ну, ну! Положение не безвыходное. Одним словом — заходите!

С трудом передвигая ноги в снегу, Смыков побрел к машине. Ветер давил на плечи, отгибал назад, в лицо била колючая смесь. «А ведь неспроста просился, чтобы подвез его на участок, — размышлял он, встав спиной к ветру, чтобы немного отдышаться. — Потом бы похвалялся: вот какой я, меня сам секретарь горкома выбирать возит. Ну и пройдоха!»

6

Часа два Бронислав работал с ожесточением. Березы и сосны свидетели: он делал все, что мог, чтобы выбраться из ловушки. Как далеки теперь и город, и избирательный участок. Обидно, что подвел Анну Филипповну. Что делать? Вина-то не его, верно?

Бронислав включил и прогрел мотор перед решающим рывком. В кабине стало теплее. Он взял переноску и вышел еще раз осмотреть то, что удалось сделать за это время. Задние колеса подпирали две основательные пирамиды из камней. Бронислав попинал камни ногой: удержат ли, когда будут сняты тормоза и грузовик потянет назад? Нужно всего несколько мгновений, пока мотор повернет колеса. Но кто знает, какие силы перевесят в эти мгновения! Недолго и загреметь под откос, если мотор окажется не в силах закатить задний скат на настил.

Не настил, а так себе, подобие. Бронислав выбрал из дров десятка три бревен потоньше и выстлал ими все пространство между передними и задними скатами. Если бревешки от рывка не раскатятся в разные стороны, то по настилу машина должна въехать на дорогу. Только бы не раскатились бревна!

Изморозь, мохнатый уральский куржак, еще не стерлась с березовых стволов и блистала в луче переноски миллионами искорок. Были среди искорок и зеленые, и желтые, и синие, и красные — всякие были. Любовался Бронислав искрами, думал, что как будто все сделано на совесть, прочно, а за руль садиться медлил. Не то чтобы трусил, а так — что-то мешало. Очень хотелось курить, но последней папироской он решил попользоваться тогда, когда выберется на дорогу. Пусть будет как бы премия, так сказать, за труды и победу над стихией.

Трудно различимые, низко над лесом висели растерзанные лохмотья облаков. Они все-таки перемещались по небу, и тогда в провалах Бронислав видел жаркие звезды на черном бархате. Они насмешливо помаргивали: вот так попал ты в переделку, водитель!

Подпиравшая машину сосна нудно поскрипывала, словно жаловалась: что за непосильная тяжесть навалилась на ее смолистый бок и почему никто ее не уберет. Негодующе шумели и другие сосны, соседки пострадавшей: экое святотатство!

Бронислав развязал тесемки у шапки, опустил наушники: прихватывало морозом. Все лицо было в изморози, ресницы просто слипались под тяжестью насевшего на них куржака. И вот, когда он собрался окончательно запахнуть уши в теплый кроличий мех, он услышал далекое ворчание тракторного мотора.

Поспешно приподняв наушники, прислушался. Да, трактор. И к тому же гусеничный. Как раз такой, какой только и может помочь. Кто бы там ни ехал, но выбраться ему поможет. Теперь не надо будет рисковать машиной, а может быть, и жизнью.

Сам того не заметил, как драгоценная последняя папироска оказалась во рту, и он, отвернувшись от ветра, закрывая ладонями хилый огонек, зажигал спичку и все время слушал моторный рокот. Ладно, у тракториста, наверно, есть курево, одолжит пару папирос. Густо дымя, он снял шапку, чтобы лучше слышать, обтер лицо от изморози. Было бы совсем хорошо, легко и радостно, если бы вдруг не пришла в голову горячая мысль: а ведь где-то там есть сверток на Тагилку? Вдруг трактор не доедет сюда, свернет? Загребая снег, он бросился в ту сторону, где рокотала машина.

Наконец, он увидел ее. Вернее, не ее, а прожекторный луч, перебегавший с одного ствола сосны на другой. Стволы были щербатые, черные, с наветренной стороны запорошенные снегом, и яркий тракторный глаз словно бы выбирал одно, единственное и нужное. А потом оказалось и совсем здорово: трактор-то свой, знакомый, автохозяйский бульдозер. Кованой грудью он сдвигал под откос белые пласты уже смерзшегося снега. Облако снежной пыли, искрясь и играя, бешено крутилось перед радиатором.


стр.

Похожие книги