Индикаторы приспособленности, развившиеся в ходе полового отбора, не должны выглядеть такими уж полезными при оценке с позиций “выживания наиболее приспособленных”. Ведь они не помогают животным находить пищу или избегать хищников, не избавляют от паразитов и не помогают прокормить потомство. Эти признаки кажутся дорогими и бесполезными – этакими роскошными излишествами, зачастую напоминающими патологический побочный продукт чего-то более полезного и осмысленного. Но именно так и выглядят многие ментальные способности людей, до сих пор обескураживающие ученых. Искусство и мораль кажутся эволюционной роскошью. Умеренное применение творческого интеллекта и речи кажется полезным, но мы пользуемся ими до неприличия расточительно.
Идея о ментальных индикаторах приспособленности заполняет существенный пробел в эволюционной психологии. Физические, то есть телесные, индикаторы приспособленности – это общепризнанная часть теории полового отбора, которая освещается в любом приличном учебнике по теории эволюции. Рэнди Торнхилл, Стивен Гангештад, Дэвид Перретт, Андерс Мёллер, Карл Граммер и другие исследователи проанализировали множество деталей строения лица и тела человека с целью выделить среди них признаки, которые говорят о здоровье, фертильности и молодости, – иными словами, индикаторы приспособленности. Большинство эволюционных психологов сходятся на том, что люди, выбирая партнера, уделяют больше внимания не внешности, а уму претендента: оценивают его социальный статус, интеллект, доброту, надежность и другие психологические качества. Тем не менее гипотеза о том, что многие особенности нашей психики развились как индикаторы приспособленности, мало интересует эволюционных психологов. Ей не нашлось места ни в книге Стивена Пинкера “Как работает мозг”, ни в “Руководстве по эволюционной психологии” (The Handbook of Evolutionary Psychology) Дэвида Басса, ни в других крупных работах, посвященных эволюционной психологии. Как правило, такие работы стремятся объяснить появление большинства наших психологических адаптаций действием естественного отбора. К теории полового отбора они обращаются лишь затем, чтобы объяснить, как у нас возникли механизмы выбора партнера и как у мужчин и женщин сформировались разные стратегии сексуального поведения. Гипотеза о том, что умственные качества как индикаторы приспособленности могут быть объектами полового отбора, все еще не исследована в должной мере.
Чтобы понять, как теория индикаторов приспособленности объясняет развитие уникальных, присущих лишь человеку мозговых механизмов, для начала нужно разобраться, что такое приспособленность, почему она разнится настолько, что ее нужно учитывать при выборе партнера, и каким должен быть хороший индикатор приспособленности. Вооружившись новыми знаниями, мы вернемся к теории здорового мозга.
Эволюционная и физическая приспособленность
Как это следует из названия, индикаторы приспособленности должны отражать приспособленность. Но что такое приспособленность? Биологи понимают ее как “предрасположенность” организма к выживанию и размножению в определенных условиях. У такой эволюционной приспособленности есть три важных свойства: во-первых, зависимость от конкурентной среды внутри вида; во-вторых, зависимость от среды обитания вида; в-третьих, такая приспособленность – это скорее статистическая вероятность, потенциал, нежели достигнутый результат.
Когда говорят об эволюционной приспособленности, всегда подразумевают популяцию с внутривидовой конкуренцией. Высокая приспособленность дуба, подёнки, морской уточки и человека определяется совершенно разными признаками и подразумевает разное число потомков. Единственная универсальная черта приспособленности – связь с эволюционными изменениями. Гены, обеспечивающие высокий уровень приспособленности, будут распространяться по популяции, вытесняя менее полезные гены. Эволюция по определению предполагает увеличение приспособленности. В этом смысле эволюция прогрессивна: способствуя развитию индикаторов приспособленности, половой отбор неизбежно приводит к повышению приспособленности вида и вносит вклад в эволюционный прогресс.
