— Можно выключать, — распорядился Рэндл. — По-моему, увиденного белее чем достаточно.
Пастырь молчал. Ким заложила его. Она знала, где находится камера, и расположилась так, что показать его во всей красе.
Рэндл не сводил глаз с Пастыря.
— Вы думаете, что просмотрев эту пленку, Джейн не подаст на развод?
— Я не могу отвечать за Джейн. Но мне хотелось бы знать, сколько вы заплатили Ким Хикокс за эту сцену?
Рэндл не ответил.
— А может, она всего лишь честная женщина-христианка, пожертвовавшая собой ради спасения церкви? — Пастырь невесело рассмеялся. — Меня предупреждали. Очевидно, ей не впервой искать Бога в постели священника.
Рэндл заговорил.
— Мы не хотим загонять вас в угол. Главное для нас — благополучие церкви. Поэтому мы не просим вас и вашего приятеля незамедлительно уйти в отставку. Мы согласны принять ее на следующий день после Крестового похода. Разумеется, соответствующий документ вы должны подписать сегодня.
— А если я его не подпишу?
— Ваша жена получит пленку. А ниггера сдадут в полицию.
Пастырь помолчал.
— А если я скажу, что мне плевать? Валяйте.
Рэндл вытаращился на него.
— Ты же уничтожишь церковь.
— Нет, — покачал головой Пастырь. — Не я. Ее уничтожите вы. С самого начала я знал, что забота ваша не о Божьем слове. Вас волновали только деньги и власть, которые оно могло вам дать.
— Один из мужчин, что караулят вашего друга, потерял двух близких родственников, которые погибли при взрыве бомбы, брошенной Черными мусульманами. — Рэндл словно и не слышал слов Пастыря. — Вашему другу повезет, если его сдадут полиции. Возможно, его жена не увидит вашего друга живым.
Пастырь встретился взглядом со стариком.
— Вы странный человек, Джейк. Одно убийство, другое. Человеческие жизни для вас совсем ничего не значат?
— Моя единственная забота — церковь.
— А ваша дочь?
— Она сама решила выйти за вас. Я ее не заставлял. Пусть сама и расплачивается за свои грехи.
— А за чьи грехи будете платить вы. Джейк? По своим-то вы платить не собираетесь.
Рэндл промолчал.
— Вот о чем я вас попрошу, Джейк, — продолжил Пастырь. — В следующей воскресной передаче объявите, что я ухожу от мира и появлюсь только в день Крестового похода.
— Я не возражаю.
— Благодарю.
— Так мы получим прошение об отставке?
— Да, — Пастырь встал. Прошел к двери, открыл ее, оглянулся. — Любопытная у вас телефонная компания, Джейк. Ваши друзья, должно быть, понятия не имеют, какие тут установлены штучки.
Рэндл не счел нужным продолжать затронутую тему.
— Когда мы получим прошение об отставке?
— Как только мне позвонит Беверли и скажет, что Джо дома, целый и невредимый, — и Пастырь вышел из зала заседаний, закрыв за собой дверь.
Зеленый «бьюик» свернул с Тихоокеанской береговой автострады на большую автостоянку к северу от Сан-Диего и покатил к серебристо-черному «Уиннбаго», припаркованному над самым обрывом. Машина остановилось. Джо, сидевший за рулем, вылез из кабины первым. За ним последовали Беверли и Тарц.
Джо вгляделся в «Уиннбаго».
— Наверное, этот. Других серебристо-черных я не вижу.
— Почему бы нам не постучать в дверь? — предложила Беверли.
Они подошли к фургону, Джо осторожно постучал. Ответа не последовало. Он постучал еще раз, сильнее.
Мгновение спустя изнутри послышался приглушенный женский голос: «Кто там?»
Джо однако его узнал.
— Это Джо, Чарли. Открывай.
Дверь распахнулась, Чарли сбежала по ступенькам в объятия Джо.
— Вы здесь! — Она рассмеялась. — Вы действительно здесь! Даже не верится!
— Разве Пастырь не говорил о нашем приезде?
— Говорил, говорил. Но мы торчим тут больше недели. Я уже начала думать, что мы вас не дождемся.
— Мы смогли уехать лишь после того, как уладили все дела. — Он посмотрел на появившуюся в дверном проеме Мелани. — Привет, крошка. Ты прекрасно выглядишь.
Мелани спустилась по ступенькам, чтобы обнять его, а Чарли тем временем уже целовала Беверли и Тарца.
Джо огляделся.
— А где Пастырь?
— На берегу, — ответила Мелани. Медитирует там каждое утро.
— С ним все в порядке?
— Он в отличной форме. Можете убедиться в этом сами.
Она подвела их к обрыву, указала вниз. Пастырь сидел на большом выпирающем из песка валуне, спиной к ним, абсолютно неподвижный.
