Хвойный лес поредел, но все еще оставался достаточно густым, чтобы добавлять мрачности непогожему дню. Обочина заросла папоротником. Шины вибрировали на потрескавшемся асфальте.
Дункан думал об Алекс: о выражении ее лица в момент наивысшего наслаждения, о вкусе ее губ и кожи, о звуках, которые она при этом издавала. Алекс жила в Свифткаренте, а значит, находилась в пределах досягаемости убийцы.
— На твоем месте, Том… — Он помедлил, потом решительно продолжал: — На твоем месте я бы начал с поисков связи между Эриком Мунном, Джерси Плотником и одним лос-анджелесским дилером по имени Гектор Мендес.
Алекс остановила машину за коттеджем, который Дункан снимал в гостинице «Риверсайд». Местечко находилось у реки, летом шумное и многолюдное, а сейчас, в середине февраля и под холодным моросящим дождем, донельзя пустынное и унылое.
Впрочем, как раз то, что нужно писателю в муках творчества, с улыбкой подумала Алекс. Кругом тишина, и ничто не отвлекает от работы.
Оставалось только надеяться, что ее появление станет для Дункана приятным сюрпризом, а не наоборот. Но не все же ему, бедняге, одному торчать в халупе, где и кухни-то толком нет — так, голые стены и пара дешевых предметов меблировки. Да еще после целого дня в горах, на холодном ветру! Наверняка он оценит обед, привезенный прямо на дом.
Для самой Алекс ее приезд — шанс показать, что все между ними опять в порядке после той ночной размолвки.
Как Эрик мог? Как мог? Только потому, что как-то раз случайно видел ее полуголой, притвориться, что они уже и спят?! Так не похоже на человека, которого она знает тысячу лет…
Быть может, следовало с утра пораньше заехать в магазин и выложить Эрику, что она о нем думает. Так бы она и поступила, не попроси Дункан оставить все как есть. Он даже взял с нее слово, объяснив, что не хочет заработать репутацию ревнивца, поставив их всех в неловкое положение.
Поразмыслив, Алекс согласилась, а когда первое возмущение улеглось, она даже обрадовалась, что объяснение не состоится. Видеть Эрика не хотелось, и как можно дольше.
Алекс приготовила цыпленка в красном вине — блюдо простое и вкусное. Возиться на кухне — одно из ее любимых занятий. Аромат еды в процессе приготовления всегда казался ей упоительным, вот и теперь она сполна насладилась букетом, где переплелись запахи вина, томатного соуса, овощей и приправ. Густая подливка аппетитно булькала в большой кастрюле, создавая тот особенный настрой, что пробуждает дремлющую в каждой, даже самой независимой, женщине хозяйку дома. У нее возникло настроение убраться в квартире. Алекс перестирала накопившееся белье, выгладила то, что требовалось, вымыла окна и натерла воском антикварный стол, добавив к общему букету другие приятные запахи — те, что символизируют чистоту и порядок.
У нее уже давно вошло в привычку раз в неделю готовить для дедушки и отвозить ему домой ужин, такой солидный, что остатков хватало еще на пару дней. В такие вечера они много разговаривали за партией в шахматы или у телевизора. Для нее посещения дедушки составляли важную часть жизни, и не требовалось визита к психоаналитику, чтобы понять, что теперешняя возня у плиты — попытка возродить любимый ритуал.
Ужин получился знатный — Дункан сможет растянуть то, что останется, примерно на неделю. Одного хлеба целая коврига, прямо с лотка в бакалейном магазине, где пекут сами. Бутылка бургундского. Ну и, конечно, целое море откровенного плотского вожделения, которое уже не из прежней оперы, а нечто новое и пикантное.
Коснувшись ногой гравия незатейливой стоянки, Алекс снова ощутила сладкий трепет между ног. Он тлел в ней весь день, трепет предвкушения, так что наравне со своим фирменным блюдом она варилась на медленном огне нетерпения.
Интересно, испытывает ли Дункан нечто подобное… а если уж на то пошло, помнит ли среди своих трудов о ее скромном существовании?
Стук в дверь остался без ответа. Озадаченно сдвинув брови, Алекс повторила попытку. Ничего.
Странно. Бежевый автомобиль припаркован за коттеджем, значит, Дункан дома.
Вероятно, вышел пройтись. Подышать воздухом.
