Для начала Дункан медленно проехал мимо. В доме явно никто не жил, хотя и регулярно выкашивал вокруг него газоны. Центральное окно верхнего этажа слабо освещалось — видимо, кто-то забыл выключить свет на лестничной площадке (или оставил нарочно, от незваных гостей). На веранде у парадной двери к полу прилип вверх ногами сделанный из газеты самолетик.
Чтобы не привлекать внимания, Дункан не стал возвращаться, а объехал блок и осмотрел дом с торца. Здесь гардины на окнах отдернуты, но за ними царила тьма.
Хотя соседние дома располагались довольно близко, на всех освещенных окнах жалюзи были опущены и плотно задвинуты, что обнадеживало. Дункан припарковал машину под развесистым деревом и вернулся к дому пешком. Отправляясь «на дело», для пущей маскировки он выбрал черные джинсы, черный свитер с капюшоном и разношенные кроссовки. По опыту зная, что таиться и прятаться — себе дороже, он уверенным шагом прошагал прямо к парадной двери. Никаких сердитых окликов не последовало, и замок даже не подумал бросить вызов его мастерству взломщика. Ничто не загудело, не взвыло, не замигало — сигнализацией тут и не пахло.
Несколько разочарованный тем, что не удалось блеснуть, Дункан проник в дом, тихонько прикрыл за собой дверь и замер, прислушиваясь. В доме стояла мертвая тишина (подумав так, он невольно поежился). Запах подтверждал первое впечатление заброшенности — пахло непроветриваемым помещением, пылью и отчасти старым человеком.
— Куда ты его запрятал, старый пень? — спросил Дункан в полголоса.
Само собой, ответа не последовало. Тишина словно с каждой минутой углублялась, могильная тишина дома, который утратил хозяина.
Несколько минут Дункан стоял на месте, привыкая к тишине и запахам, потом достал из кармана фонарик. Тонкий луч описал в кромешной тьме круг. Он находился в холле, просторном и мрачном, весьма характерном для викторианского стиля.
Дверь направо вела в гостиную. Дункан начал поиск с осмотра картин на стенах (могло ведь статься, что Фрэнклин Форрест выставил добычу на всеобщее обозрение, отлично зная, что никто не заподозрит в случайном полотне бесценный оригинал). Будь оно так, Дункан зауважал бы старика. Нечасто встретишь вора с чувством юмора и стальными нервами.
Увы, в гостиной нашлись лишь унылые гравюры викторианской эпохи. Единственная картина маслом того же периода — очевидный предмет гордости хозяина, так как красовалась в центре, над каминной полкой. Эффект, однако, полностью нивелировался вышивкой с двойным сердцем и слюнявой цитатой из какой-то песенки, висевшей сбоку, над пухлым стулом с цветастой обивкой и в пару ему скамеечкой для ног.
В надежде обнаружить сейф Дункан заглянул под каждую картину. Ничего. Тогда, заслонив рукой свет, он прокрался в столовую, окна которой выходили на улицу. Там над антикварным буфетом висело превосходное полотно середины XVIII столетия, но импрессионистами даже не пахло.
В противоположной части нижнего этажа находились жилая комната с телевизором, большая кухня, забитая таким старьем, что могла бы служить декорацией к фильму о 1950-х годах, и нечто среднее между библиотекой, студией и кабинетом старого холостяка. Здесь все еще витал аромат трубочного табака.
В душе у Дункана шевельнулась жалость. Должно быть, именно в этой комнате старикан проводил большую часть времени — она ощущалась более обжитой. Во всяком случае, не настолько безликой, как другие помещения. Зажечь бы свет, но Дункан поостерегся. В большом городе мало кто знает имена соседей и уж тем более не интересуется тем, кто бродит ночью по их квартире. В захолустье все знакомы друг с другом. Более того, каждый в курсе чужих семейных дел.
После осмотра стен Дункан прошел к солидному дубовому столу и выдвинул верхний ящик. Дальше дело не пошло — снаружи послышался хруст гравия под колесами подъехавшей машины. С приглушенным проклятием он выключил фонарик. Оставалось надеяться, что кому-то просто понадобилось развернуться.
Однако вскоре хлопнула дверца. Не в силах поверить в подобное невезение, Дункан замешкался в кабинете. Через пару минут послышался скрежет ключа в замке — знак того, что путь к отступлению отрезан. Он затаился за ветхим кожаным диваном. Кому еще могла прийти в голову мысль наведаться ночью в дом Фрэнклина Форреста?
