- Да, мы поссорились.
- Из-за чего? Из-за клиники?
- Не совсем. Отчасти и из-за этого, но… - Уин неловко пожала плечами. - Это слишком сложно. Слишком долго, чтобы объяснить.
- Мы собираемся пересечь океан и половину Франции. Поверь, у тебя полно времени.
После того, как карета отъехала, Кэм направился в конюшню, расположенную позади гостиницы, с просторными стойлами для лошадей, местом для карет и комнатами для слуг на втором этаже. Как он и подозревал, Меррипен был там и ухаживал за лошадьми. Конюхов в гостинице не хватало, и это означало, что владельцам лошадей изредка приходилось самим присматривать за ними. В настоящее время Меррипен ухаживал за черным мерином Кэма - трехлеткой Пукой. Движения Меррипена были легкими, быстрыми и методичными, когда он щеткой водил по бокам жеребца.
Кэм на мгновение залюбовался по-цыгански ловкими движениями. Истории о том, что цыгане исключительно хороши в обращении с лошадьми, отнюдь не были мифом. Они полагали, что кони были их товарищами, бесстрашными и романтичными. Вот и Пука воспринимал присутствие Меррипена с уважительным спокойствием, которое выказывал немногим людям.
- Что тебе нужно? - спросил Меррипен, не оборачиваясь.
Кэм медленно подошел к открытому стойлу и улыбнулся, когда Пука, нагнув голову, подтолкнул его в грудь.
- Нет, мальчик… у меня нет для тебя куска сахара.
Он погладил мускулистую шею коня. Рукава его рубашки были закатаны до локтей, выставляя на всеобщее обозрение татуировку черной летящей лошади. У Кэма не осталось воспоминаний о том, когда у него она появилась…Она была там всегда, а почему - его бабушка отказывалась объяснять.
Татуировка символизировала коня-призрака из ирландского эпоса, именуемого pooka, который был то злобным, то доброжелательным, говорил человеческим голосом и летал по ночам, широко расправив крылья. Согласно легендам, pooka приходил к человеку в полночь, забирал его, а, вернувшись, человек уже никогда не был таким, как прежде.
Кэм никогда ни на ком не видел такого знака. До Меррипена.
Волею судьбы Меррипен недавно пострадал при пожаре. А когда ему оказывали помощь, Хатауэйи обнаружили такую же татуировку на его плече.
Это вызвало массу вопросов в голове Кэма.
Он видел взгляд, который бросил Меррипен на его татуировку.
- Интересно, правда, почему на цыгане ирландский символ? - спросил Кэм.
- В Ирландии тоже есть цыгане. Ничего удивительного.
- Есть кое-что необычное в этой татуировке, - рассудительно продолжал Кэм. - Я никогда не видел другой такой, до тебя. Для Хатауэев она тоже стала неожиданностью, потому что, очевидно, ты хорошо постарался, чтобы скрыть ее. С чего бы это, phral мой?
- Не называй меня так.
- Ты был частью семьи Хатауэй с детства, - сказал Кэм. - Я тоже вошел в семью, когда женился. Это делает нас братьями, разве не так?
Презрительный взгляд в его сторону был единственным ответом.
Кэм получал извращенное удовольствие в том, чтобы дружески обращаться к этому цыгану, который так явно его презирал. Он понимал, что породило враждебность Меррипена. Войти новому мужчине в семейное племя, или vista, всегда нелегко, и его положение в иерархии могло быть довольно низким. Особенно для Кэма, чужака, которому было необходимо войти и действовать, поскольку глава семьи был практически бесполезен. Не способствовало успеху и то, что Кэм был poshram, полукровка, рожденный цыганской матерью от ирландского отца-gadjo. И еще больше ухудшало положение, если это было возможно, его богатство, что было позором в глазах цыган.
- Почему ты скрывал ее? - продолжал настаивать Кэм.
Меррипен на мгновение прервал свое занятие, чтобы холодно и мрачно взглянуть на него.
- Мне сказали, что это печать проклятия. Оно означает, что я или кто-то близкий мне, обречен умереть рядом со мной.
Кэм не выказал никакой реакции на его слова, но почувствовал, как по шее вниз побежал холодок страха.
- Кто ты, Меррипен? - мягко спросил он.
Огромный цыган возобновил свою работу.
- Никто.
- Когда-то ты был частью племени. У тебя, должно быть, была семья.
- Я не помню отца. Моя мать умерла, когда я родился.
