Кэтрин показалось, что мистер Гудард хотел отказаться от приглашения, но вдруг передумал и кивнул, хлопнув перчатками по бедру. Несмотря на все свое самообладание, он не смог скрыть, что чувствует себя не в своей тарелке.
– Пожалуйста, садитесь, – предложила Кэтрин, указывая на стул, обитый серовато-сиреневым дамасским шелком.
Разведя в стороны фалды сюртука, мистер Гудард сел. Судя по его напряженной позе, он все еще испытывал неловкость.
– Могу я спросить у вас совета, леди Кросби? – внезапно выпалил гость.
Кэтрин насторожилась.
– Конечно, мистер Гудард!
Ее удивили его слова. Они познакомились совсем недавно через Луизу и леди Хантли, и Кэтрин показалось странным, что этот малознакомый человек решил о чем-то с ней посоветоваться. В гостиную вошла служанка с подносом, на котором стояли заварочный чайник, молочник, сахарница, чашки и тарелка с бутербродами треугольной формы.
Как только она вышла, Кэтрин налила две чашки горячего чая.
– Молоко и сахар? – спросила она.
– Только сахар. Одну ложечку, если можно.
Добавив сахар, Кэтрин передала чашку гостю, и тот с легким поклоном принял ее из рук хозяйки дома.
– Благодарю вас.
Взяв свою чашку, Кэтрин уселась на диван и выжидательно посмотрела на гостя. Ее разбирало любопытство, и она хотела, чтобы Гудард поскорее заговорил о цели своего визита.
– Леди Кросби, – наконец, собравшись с духом, начал тот, – учитывая вашу дружбу с Роксбери, я решил, что вам, быть может, известны… – Он запнулся, а потом выпалил на одном дыхании: – Его планы на будущее?
– Я не совсем вас поняла, сэр.
– Я хотел спросить, в курсе ли вы его планов в отношении некоторых юных леди.
– О каких именно леди вы говорите?
Гудард поставил свою чашку на стол и взял с тарелки бутерброд.
– В первую очередь я имею в виду леди Джулию, – выдавил он из себя.
Кэтрин застыла, услышав это имя. Она была слишком мало знакома с мистером Гудардом, чтобы вести с ним откровенные разговоры. Но ей пришлась по нраву мысль о том, что он, возможно, был увлечен леди Джулией.
По ее мнению, дочь лорда Рокли совершенно не подходила Люсьену в качестве жены. И если другой джентльмен перейдет ему дорогу, добившись расположения Джулии, это пойдет Люсьену только на пользу. Кроме того, Кэтрин получит дополнительное время, чтобы подыскать своему другу хорошую невесту.
– Должна ли я понимать, что вы спрашиваете об этом потому, что испытываете к леди Джулии нежные чувства?
Это был смелый вопрос, учитывая их краткое знакомство, но мистер Гудард не проявил по этому поводу неудовольствия, и Кэтрин сразу же прониклась к нему симпатией. Ее гость не стал кривить душой.
– Я не могу лгать вам, миледи. Леди Джулия сразила меня наповал, и я вынужден в этом признаться, хотя для джентльмена это довольно унизительно.
Он усмехнулся, стараясь скрыть свое смущение.
– И вы хотите знать намерения Роксбери в отношении леди Джулии?
Мистер Гудард кивнул:
– Я хочу знать, не теряю ли зря время, ухаживая за ней, миледи, – пояснил он.
– Вообще-то, об этом лучше спросить саму леди Джулию.
Он усмехнулся:
– Вы правы, но надо признать, у меня станет легче на душе, если мне не придется конкурировать с таким человеком, как Роксбери.
Кэтрин нахмурилась.
– Надеюсь, вы не станете при мне критиковать его. Хочу напомнить, что Роксбери является моим близким другом.
– Будьте уверены, миледи, я, напротив, высокого мнения об этом джентльмене. Я просто хотел сказать, что он пользуется популярностью у женщин. Это и не удивительно, Роксбери – красивый, обаятельный мужчина. Кроме того, он обладает титулом.
– Поверьте, у вас не меньше достоинств, и отсутствие титула не делает вас менее привлекательным. Если бы я стояла перед выбором, то судила бы о человеке по его качествам, а не по тому, есть ли у него титул.
Мистер Гудард помрачнел.
– Вы говорите так, словно обладаете горьким жизненным опытом, – заметил он.
У Кэтрин упало сердце. Она проговорилась о том, о чем предпочитала молчать.
– Это просто мое мнение. – Кэтрин заставила себя улыбнуться. – Что же касается вашего вопроса, то, боюсь, с моей стороны было бы неуместно раскрывать секреты друга детства, – заявила она, а про себя подумала: «Кем же считает меня этот человек, если осмеливается задавать такие вопросы?»
