Кэтрин была уверена, что Люсьен в отличие от нее самой не испытывал к ней никаких чувств, кроме дружеских. В противном случае он предложил бы ей вступить с ним в брак, ведь ему была нужна жена. Впрочем, Кэтрин уверяла себя, что подобный поворот событий не устроил бы ее, ведь она не собиралась снова выходить замуж.
– Ты получал какие-нибудь известия от герцога о вчерашнем инциденте? – спросила Кэтрин.
С одной стороны, она действительно была обеспокоена судьбой леди Ребекки, а с другой – ей было трудно сосредоточиться на чем-нибудь, кроме Люсьена, тем более сейчас, когда он в упор смотрел на нее.
– Пока, к сожалению, нет, – ответил Люсьен. – Впрочем, мне кажется, для беспокойства нет причин. Я уверен, что если леди Ребекка получит своевременную медицинскую помощь, то наверняка скоро поправится.
– Рада это слышать.
В гостиной установилась тишина, которую нарушало лишь тиканье часов, стоявших на каминной полке. Кэтрин смущенно теребила складки юбки у пояса.
– Ты, наверное, повидал много подобных ран? – первой заговорила она. – Я имею в виду, во время войны.
– Да, и признаюсь, мне не хочется вспоминать о том, что я пережил.
По его лицу пробежала тень, и Кэтрин отругала себя за неудачный вопрос. По всей вероятности, Люсьен вспомнил умершего брата.
– Прости, – промолвила она.
Люсьен глубоко вздохнул.
– Я приехал в двухместной коляске, – сказал он, – поскольку, как я понял, ты хочешь устроить пикник. Мы можем поехать на озеро, порыбачить, позавтракать на природе, а прогулку верхом отложим до следующего раза.
– Ты пытаешься отсрочить свое поражение в скачках? – насмешливо спросила Кэтрин.
Она надеялась, что игривый тон и легкое поддразнивание немного приведут ее в чувство и успокоят нервы.
– Ну, уж если речь зашла о моем предстоящем поражении, то признаюсь, я всегда намеренно позволял тебе выигрывать у меня, – с лукавой улыбкой промолвил Люсьен.
– Во-первых, я не верю ни единому твоему слову, а во-вторых, если бы ты был настоящим джентльменом, то не стал бы сейчас кичиться своим превосходством в верховой езде. Настоящий джентльмен, играя в поддавки, оставил бы леди в полном неведении относительно того, что она побеждает по причине его благородства.
Люсьен засмеялся, и от его громкого голоса по спине Кэтрин побежали мурашки.
– Признаюсь, мне никогда не понять женщин, их логика – загадка для меня. Я представляю, какая путаница царит в их хорошеньких головках.
Скрестив руки на груди, Кэтрин вскинула подбородок и с вызовом посмотрела на гостя.
– И все же, уверяю тебя, мы умеем наводить в ней порядок.
Люсьен так пытливо посмотрел на нее, как будто хотел проникнуть в ее тайные мысли.
– Тогда скажи мне, почему вы так падки на сплетни? Это особенность женского мышления?
Кэтрин едва не прыснула со смеха. Сохранять серьезное выражение лица было трудно. Впрочем, разрядка могла бы отвлечь ее, по крайней мере, от обольстительной улыбки Люсьена, от исходящего от него пряного запаха, который кружил ей голову, и от многих других опасных вещей. Она почувствовала, как все ее нутро трепещет и с удвоенным усердием постаралась сосредоточиться на разговоре.
– Конечно, – ответила она. – Одна часть нашего мозга отвечает за сплетни, другая за скандалы, а оставшаяся за выбор нарядов, шляпок и туфель.
Люсьен начал кривить губы, а затем, не сдержавшись, захохотал. Кэтрин улыбнулась. Она ощутила установившийся между ними в эту минуту дух товарищества, по которому так сильно соскучилась.
Люсьен смеялся до слез, до колик в животе, а затем выпрямился и вытер влажные глаза. Кэтрин украдкой наблюдала за ним. Когда Люсьен уходил в армию, ей было девятнадцать лет, на прощание она крепко обняла его. И сейчас ей снова хотелось сделать это – обвить руками шею Люсьена, припасть к его груди. Но Кэтрин не решалась приблизиться к нему. Вспоминая вчерашний вечер, она опасалась, что в ней опять проснутся отнюдь не только дружеские чувства к Люсьену.
– Если хочешь увидеть Софию перед нашим отъездом, я могу провести тебя прямо сейчас в детскую, – с улыбкой предложила она.
Сидя рядом с Кэтрин в коляске, Люсьен правил лошадьми. Они бежали галопом по усыпанной гравием подъездной дорожке. Глядя прямо перед собой, Люсьен изо всех сил пытался унять бешеное сердцебиение.
