— Готов держать пари, что ты ни разу не подпустила к себе нетитулованную особу, — прошептал он. — Привыкла иметь дело только с аристократами, а теперь попробуешь благородного дикаря.
— Пожалуйста, не надо, слуги узнают… Боже мой, Адам, не раздевайся!
— Ева, пойми, быть обнаженным естественно. Ты подавила чувства до такой степени, что беспокоишься из-за каких-то слуг. Не даешь себе возбудиться, зажечься.
Держа ее на расстоянии вытянутой руки, он представлял, как обольстительно она будет выглядеть нагишом. Холодная английская титулованная леди с белоснежной кожей и светло-золотистыми волосами будет казаться недоступной, пока он не стянет с нее черные кожаные сапоги.
— Не надо, Адам, — повторила она.
Ева зажмурилась, делая вид, что он толкает ее на непристойность. На самом же деле боялась, что, увидев его великолепное тело, гибкое, полное желания, она потеряет над собой контроль. Она в жизни не теряла контроль при половых связях, и это ее пугало.
Сэвидж раздумал раздеваться. Если он покажет свои шрамы, то придется что-то объяснять. Они вызовут слишком много вопросов о его сомнительном прошлом. Ему не хотелось, чтобы кто-то знал о его скрытых от чужих глаз делах. Были сокровенные стороны жизни, к которым он никого не подпускал. Адам привлек ее к себе, положив руку на грудь.
— Ева, расслабься и дай мне любить тебя.
— М-м-м, нет, м-м-м, нет, — бессвязно выдыхала она.
Она была противна самой себе, потому что Адам Сэвидж начинал доставлять ей удовольствие, и она изо всех сил сопротивлялась этим ощущениям.
Ева никогда не позволяла мужчине довести ее до оргазма. Она непроизвольно сдерживала себя. Если ей было не избежать самого акта, то она хотела, чтобы все кончилось скорее. Инстинктивно она чувствовала, что Сэвидж будет упиваться бесконечным медленным, ритмичным танцем любви и никогда не кончит. Он из тех властных мужчин, который не слезет с нее до тех пор, пока она не отдаст ему всю себя. Она напряглась, вообразив, как слуги слушают за дверью. Вдруг показалось, что он ведет себя, как те животные, которых они недавно видели. Сэвидж — это бык, который бешено взберется на нее. Она выскользнула из его рук и схватила платье, прикрыв нижнее белье.
— Негодяй, из-за тебя я чувствую себя грязной, — прошипела она.
Адам Сэвидж увидел, что Ева фригидна. Если он хотел, ее растопить, то, как он понял, нужно было действовать по-другому. Он мягким движением взял у нее платье и одел ее. Подобрал волосы, заколов их черепаховыми гребнями, и обнял ее обеими руками. Стал говорить ей;
как она прелестна, очаровательна, изящна. Целовал её лицо, прокладывая пламенный, сладостный след от виска к ресницам и дальше к губам. Он давал ей почувствовать себя прекрасной.
Неожиданно для нее он дал ей то, что ей больше всего нравилось. Она очень любила, когда ей говорили, что она красива. Теперь, будучи одетой, Ева была уверена, что он не нарушит такое восхитительное состояние новой попыткой заняться сексом.
Сэвидж надеялся, что если он оставит ее слегка возбужденной, желающей чуть большего, то когда они расстанутся, она, возможно, станет фантазировать о нем.
В тот же самый момент Ева думала, что вышла бы за него замуж, если бы только у него было дворянское звание. Встав на цыпочки, она последний раз прижалась губами к его потрясающим губам.
— Из тебя получится неукротимый лорд Сэвидж, Адам.
