— Э-э, всё-то ты пустые орехи щёлкаешь, — прервала сына Софья Витовтовна. — Сейчас не время предаваться праздным скорбям, Москву надо щитить.
Василий не смог долго спорить с матерью, снова стал приимчив к её словам, отозвался покорно:
— Как Господь соделает, а?
— Ну вот, опять за своё! Он тебе что Господь, стряпчий твой али воевода? Своим умом надо печься! — опять вскипела варом буесловная великая княгиня. — Молишься по целым дням, а все заботы государственные на мне одной.
Получив ещё один укорот, Василий вовсе засмирел в полном постыжении.
Молчавший всё время владыка Иона поднялся с места:
— Не ссорьтесь, молю вас, не время. — Благословил всех. — Отложу я поездку в Царьград, Здесь мне надобно быть.
— А про себя подумал невесело: может статься, уедешь от одного великого князя, а вернёшься к другому.
3
Князь Юрий ходил с Василием в Орду на ханский суд без всякой веры в успех, лишь для очистки совести. Теперь можно сказать: все мирные средства испробованы и, чтобы отстоять правое дело, осталась только война.
Никогда не сомневался он в своей правоте. После смерти отца, Дмитрия Донского, признав безоговорочно великим князем своего старшего брата. Юрий все эти долгие годы лишь терпел его власть, будучи совершенно не согласен с тем, как робко держался Василий Дмитриевич с татарами. Не смея перечить законному государю, Юрий по своей воле старался продолжать дело великого отца, по примеру и почину его. Ещё в 1395 году, будучи отроком, он возглавил поход русских полков на булгар и казанских татар, поход столь успешный, что летописец отметил это:«…и никто же не помнит толь далече воевала Русь Татарскую землю». Через три года он снова бился с татарами и их ставленником князем Семёном. И всё дальнейшее время вёл себя Юрий Дмитриевич как истинный государственный муж, радетель отчей земли. С русскими князьями старался решать споры без кровопролития, дружил с обоими Новгородами — Великим и Нижним, не жалел денег на церковное и монастырское строительство, привечал и всячески поощрял зодчих и лучших изографов[79]: Андрея Рублёва, Феофана Грека, Даниила Чёрного, Прохора с Городца.
Брат ревновал, выказывал своё неудовольствие, а жена его литвинка Софья один раз попеняла: «Что-то ты, Юрик, всё навыпередки норовишь? Не знаешь разве, что можно священнику, то нельзя диакону?» И потом всё дразнила с хохотком: «а-а, диакон!» Её счастье, что Бог создал её женщиной. А как жена… конечно, негоже сплетни распускать, того позорнее их переносить, но знал Юрий, что брат не любил своего сына Василия, говорил: «Ни в мать, ни в отца…»
В этой Софье, может быть, главная причина всех бед заключается. Она уверяла, что всегда старалась быть посредницей между своим отцом и мужем, но так и осталось тайной, для кого она больше старалась, кто дороже ей был, какую землю она своей отчизной видела.
Отец её Витовт большим стервятником был, только и думал, как бы русские земли потерзать. В 1398 году он заключил договор с Ливонским орденом: Ордену — Псков, Литве — Великий Новгород. Одновременно искал выгоду в Степи. Когда Тамерлан удалился на юг, Тохтамыш снова попытался утвердиться в Золотой Орде, но был изгнан ханом Темир-Кутлуком. Вот тут-то и пригрел разорителя Москвы зять великого князя московского: пообещал Витовт Тохтамышу возвратить Кипчак при условии, что Тохтамыш поможет ему овладеть Москвой. А брат Василий словно бы и не видел ничего, и не слышал — ездил себе в гости к Витовту, на потехи с нам ходил за кабанами да оленями, бражничал. И если бы хан Темир-Кутлук не разбил на реке Ворскле заговорщиков Витовта и Тохтамыша, их план мог бы и осуществиться, и сейчас была бы Москва и вся Русь с латинской верой и под басурманским кнутом. Бог спас Русь. Но заслужим ли Его заступы впредь? Все те же у неё недруги, только предводители сменились. А Василий уселся на трон и знать ничего не хочет. Да и как он может чего-то хотеть, если Софья вертит им так же, как вертела мужем?
В Орде, понятно, Юрий не мог выдать своих истинных мыслей, когда Улу-Махмет спросил: зачем, мол, тебе великое княжение? Но и не солгал он тогда, сказав про своих детей. Верно, тесно им в уделе, хотя и не мал он: Звенигород, Руза, Галич, Вятка. Но чтобы проявить себя, нужны новые земли, новые города и веси, а чтобы их приобрести, необходима власть не удельного, но великого князя.
