1859 год
Палуба быстроходного судна резко накренилась, и Кэролайн крепче ухватилась за поручни. Она всегда считала себя вполне современной женщиной, но, к сожалению, как оказалось, существует на свете одна вещь, о которой она понятия не имела.
«Морская болезнь. Господи, что бы сказала сейчас тетя Эмилия?»
И хотя в данный момент Кэролайн чувствовала себя самым несчастным существом на свете, она не могла сдержать улыбку. Ее тетя ворчала по поводу неуместности подобного путешествия для юных леди и тех ужасных последствий, которые непременно их ожидают при подобном своевольном поведении. Она вообще бы запретила путешествия, но чье-то случайное замечание вырвало Кэролайн из ее рук, убедив тетушку в излишней и неоправданной обеспокоенности по столь невинному поводу. Но так как недовольство было любимым времяпрепровождением ее родственницы, она вновь принялась извергать свои ужасные пророчества, желая отговорить племянницу от решения оставить Америку, родной Бостон и отправиться в Лондон.
Кэролайн не думала, что недостаток собственных средств мог бы заставить ее отказаться от подобного шанса и избежать «щедрой любви» тети Эмилии. Письмо с предложением от старого друга и партнера по бизнесу ее деда было, по меньшей мере, уникальным. Точнее, слишком заманчивым, чтобы отказаться. Если повезет, ее мечта о независимости, наконец, осуществится.
«Если бы тетя Эмилия знала, что стоит за визитом к другу деда, она заперла бы меня в чулан и выбросила ключ!»
Корабль шел своим курсом, то поднимаясь на волнах, то опускаясь в океанскую пучину, и каждый раз Кэролайн зажмуривала глаза, стараясь не видеть этой невероятной, пугающей бездны и отвлечь себя от мыслей о водяной могиле.
Отвечающий требованиям быстроходного судна, корабль имел узкую, обтекаемую форму и на всех парусах врезался в пучину океана. Кэролайн понимала, что каждый капитан подходит к плаванию на только что построенном новом корабле как к некоему соревнованию, стремясь доказать успешное внедрение нововведений в искусство мореплавания.
Груз, который они везли, преимущественно состоял из табака и хлопка, а также нескольких ящиков, принадлежавших владельцу судна. Пассажирские места были строго ограничены, и Кэролайн считала, что ей страшно повезло, когда удалось заполучить место на «Мэриленде».
Кэролайн готовилась к своему путешествию в Лондон с присущей ей тщательностью, благо на то было достаточно времени. Ей хотелось выглядеть как подобает отважному путешественнику: с аккуратно упакованным багажом, книгами и непременным зонтиком. Она сомневалась, что готова к любой неожиданности.
— Предпочитаете оставаться на подветренной стороне, мисс? — послышался глуховатый застенчивый голос.
— Что, простите?
Она постаралась выпрямиться, показывая, что с ней все в порядке, и она вышла сюда, чтобы просто полюбоваться видом. Первый помощник капитана, мистер Гилберт, был похож на настоящего «морского волка» и проявлял особое внимание к ее персоне.
— Кажется, вы не очень хорошо себя чувствуете? — Его и без того обветренные пунцовые щеки еще больше покраснели, пока он неловко пытался предложить ей свой совет. — Ветер слишком сильный… Что ж, если хотите стоять на подветренной стороне, дело ваше… только не испортите юбки.
Мистер Гилберт выглядел таким смущенным, затрагивая столь деликатный вопрос, что Кэрол не могла сдержать улыбку. Последние иллюзии о романтическом путешествии испарились, и она решила внять совету мистера Гилберта, позволив ему проводить ее на другую палубу.
— Вы направляетесь в Англию, чтобы навестить свою семью? — спросил он.
Кэрол покачала головой:
— Нет, не семью, но друзей своих родных, с которыми я прежде никогда не была знакома. Это мое первое путешествие в Англию, и я рассчитываю, что, как бы то ни было, выдержу его.
— Вы еще пристыдите всех своими прекрасными манерами. Не могу вам сказать, как много всякого сброда нам приходится перевозить через Атлантику ради того, чтобы они могли покрутиться посреди титулованных дураков на всяких грандиозных событиях. — Мистер Гилберт покраснел еще больше. — Не то чтобы я сравнивал вас с… Вы — сама вежливость, мисс Таунзенд, вы настоящая леди. Они думают, что если они англичане, то хороши сами по себе, и не желают даже перекинуться словечком с командой.
