— О! Да я чужую шапку нечаянно схватила! Что теперь делать?
Пузиков злорадно ухмыльнулся:
— Я так и знал, что твоя придумка не к добру. Надо идти в полицию: явка с повинной смягчает наказание.
Выслушав сбивчивые объяснения странной пары, дежурный придирчиво осмотрел свалявшийся кроличий мех:
— Был тут у нас назад заявитель. Плел какую-то чепуху про банду, орудующую в районе автобусной остановки. Утверждал, что главарем у них женщина. А на вопрос о ее особых приметах заметил, что очень быстро бегает. Ну, вы, Пузиковы даете. Вчера с вас шапку сняли, а сегодня вы в мужика ограбили.
Заметив испуганный взгляд Симы, дежурный смягчился:
— Ладно, не переживайте вы так! Эта, драная, кроличья шапка и копейки не стоит. У моей тещи в огороде на чучеле и то приличнее ушанка болтается. Пишите заявление и оставьте эту лохмоту. Может быть, тот чудак еще раз к нам зайдет, и мы вернем ему ценность.
Дома Сима грустно пошутила:
— Мы с тобой, Миша, за одни сутки из потерпевших в разбойники переквалифицировались. Может, нам и впрямь, грабежами заняться?
Пузиков охотно кивнул:
— А что, подумать надо. У тебя проклюнулся явный криминальный талант.
И супруги от души расхохотались. Но исчезнувшую навсегда бобровую шапку было все-таки жаль.
Толян спрыгнул с подножки на раскаленный солнцем перрон и ринулся к торговой палатке. Встав в очередь за пивом, нервно поглядывал на часы. Мимо прошли двое парней, одетых не по погоде в черные костюмы и кепки. Едва взглянув на исколотые синими перстнями пальцы, Толян с неприязнью определил:
«Блатная шантрапа. Я таким в Норильске в общаге морды чистил. Не столько воры, сколько наглые бакланы. Так и ищут на свою задницу приключений».
Проходя мимо сидящей на чемоданах молодой женщины в косынке, высокий уголовник толкнул локтем своего спутника:
— Смотри, Бык, какая телка! Я бы ее через Житомир в Пензу с удовольствием протянул! — Не суетись, Сурок, нам еще на поезд надо пристроиться, а то опять здесь заночуем.
И парни пошли вдоль состава, уговаривая проводниц захватить их до Москвы. Толян подумал:
«Хоть бы в мой вагон не попали. Не выдержу, схвачусь с урками. А мне шурум-бурум ни к чему: с собою сумма приличная, на Северах ценою здоровья заработайная».
Тут подошла его очередь, и Толян, купив две бутылки пива, устремился к своему вагону. Едва поезд тронулся, в проходе появились увиденные им на перроне парни. «Это наша косоглазая проводница их впустила за пару сотен. Вот сволочь! Конец покою. Похоже, ребятки только с зоны освободились и теперь гуляют. Не буду с ними связываться, если лично меня не заденут».
Сурок, пританцовывая, шел по вагону и визгливо выкрикивал шутку из старого арестантского анекдота:
— Поезд на Воркутю отправится с третьего путю. Внезапно остановившись, Сурок схватил за плечо сельского труженика с мешком и грубо сорвал с места:
— Посидел, нагрел место, теперь можешь постоять до Москвы. Дай авторитетным людям отдохнуть.
Плюхнувшись на освободившееся место, уголовники достали из сумки бутылку водки и свежий огурец. По очереди выпили прямо из горлышка несколько глотков и смачно захрустели закуской. Толян в тайне надеялся, что парни поведут себя мирно, но вскоре понял, что ошибся. Сурок вытер тыльной стороной ладони рот и, взяв бутылку, пошел по вагону. В жертву он выбрал молодого мужика в синей футболке. Протянув ему бутылку, с нарочитой любезностью предложил:
— Ну-ка, глотни за мое освобождение!
— В такую жару не пьется.
И тут же мужик пожалел о своем отказе. Сурок влепил ему увесистую оплеуху и презрительно плеснул водкой в лицо.
— Не уважаешь меня, лох поганый!
Мужик испуганно втянул голову в плечи. Но Сурок уже вышагивал дальше по вагону, продолжая выкрикивать свою прибаутку:
— Пока я тут с вами шутю, поезд на Воркутю ушел с другого путю.
Толян попробовал себя успокоить:
«Не буду вмешиваться! Этот молодой парень сам был обязан себя защитить. Нельзя мне в драку влезать. Никак нельзя! Или урки убьют, или в ментовку попаду. А там меня обшмонают и отнимут все «бабки». И тогда, считай, три года жизни впустую на Северах вкалывал. Придется терпеть! О, только не это!»
