Несмотря на то что некоторые из людей Хадзивары поглядывали хмуро, все-таки мечи были вложены в ножны. Многие устроились у костра. Комавара и Калам тоже спрятали свои мечи и направились к костру. Молодой господин подобрался к огню почти вплотную, радуясь теплу. Он промерз до костей. В ушах до сих пор стоял звон от удара, голова кружилась, чувствовалась слабость. Комавара словно в тумане слышал голос кочевника и понял, что потерял много крови. Он чувствовал, как чьи-то руки пытаются снять с него кольчугу, кожаную рубаху. Все происходящее казалось далеким-далеким. Смутно Комавара слышал, как докладывают о двоих погибших, и понадеялся, что они не из числа его собственных стражников.
Спать. Комавара отчаянно хотел спать. Он попытался повернуть голову, но тело не слушалось. Калам, сидевший рядом, казался далеким, и Комавара удивлялся, как это может быть, ведь только что он был совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. А затем юноша провалился в темноту.
Когда Комавара проснулся, он не понял, где он и как долго спал. Постель, на которой он лежал, была мягкой и пахла лесом. Сосновые ветки, догадался он и натянул на себя одеяло из оленьей шкуры. У горящих костров сидели люди спиной к теплу, а лицом в темноту. У каждого в руках был меч.
Хадзивара, вспомнил он, люди Хадзивары. Теперь они в бегах. Дом пал. Комавара повернул голову. Рана в левом боку была перевязана шелковой тканью. Сквозь повязку проступила кровь. Не страшно, думал Комавара. В голове его все еще звенело, а люди у костра раздваивались и виделись как-то в тумане. Бандиты, думал он, разбойники в Джай Лунг. Он забылся тревожным сном.
Когда Комавара проснулся, туман был таким же густым, как и тогда, когда он начинал преследовать варваров. В лагере суетились люди. Доносились запахи готовящейся еды. Звон в голове сменился пульсирующей болью, отдающей в плечо. Юноша полежал в блаженном спокойствии и попытался сесть. На миг у него потемнело в глазах, он крепко зажмурился, подождал секунду, и все прошло. Кто-то подошел, склонился над ним, предлагая помочь встать. Калам смотрел на молодого господина с явным облегчением. Кочевник помог ему надеть мягкие кожаные сапоги для верховой езды. Затем Комавара легонько оттолкнул помощника, желая без посторонней помощи дойти до костра.
— Вам хорошо? Да? Хорошо? — все время спрашивал Калам.
Комавара кивнул в ответ и присел на камень у огня. Пожалуй, ситуация была, мягко говоря, неловкая. Люди Хадзивары до сих пор поглядывали на варвара с подозрением. Лейтенант склонился над раненым, но когда заметил Комавару, тут же подошел к нему.
— Господин Комавара. — Лейтенант поклонился и протянул чашку с горячим напитком. — Надеюсь, вам немного лучше. Рана несерьезная, и последствия удара, думаю, скоро пройдут. Вы хорошо видите? Чувствуете слабость?
Лейтенант внимательно посмотрел на молодого воина, затем его взгляд упал на коротко стриженные волосы Комавары, напоминающие о времени, проведенном в пустыне с братом Суйюном. У лейтенанта, несомненно, возникли вопросы, но он предпочел оставить их при себе.
— Уверен, скоро буду в полном порядке, лейтенант. Спасибо за внимание и заботу, проявленные к моему проводнику.
Бандиты, снова подумал Комавара, разбойники.
Лейтенант сделал знак одному из людей, и для господина принесли еду. Комавара с наслаждением поел, а когда он уже пил чай, снова подошел лейтенант.
— Нас очень интересует, господин, что вы знаете о варварах. Какова их цель?
Комавара кивнул, но ничего не сказал. Что здесь происходит? Что здесь делают кочевники? Что им нужно в Джай Лунг? Калам упомянул глаза Дракона. Глаза Дракона?
— Эти варвары — члены секты, полагаю, секты, которая поклоняется Дракону.
Комавара замолчал, выжидая, что скажет на это лейтенант, может, он несколько прояснил бы ситуацию. Но лейтенант молчал, и Комавара продолжил:
— Они носят золотое чеканное изображение дракона… — Он замолчал, когда лейтенант достал маленькую фигурку из золота на цепочке.
— Такое? .
— Да, — ответил Комавара.
Не слушая возражения своего проводника, он взял фигурку в руки. Это была не монета, что он видел прежде, а очень тонкая ювелирная работа. Да, это Ама-Хаджи. Но фигурка совсем не походила на то примитивное изображение, которое нашли у воина-варвара.
