Сакс опустилась на колени и принялась раскапывать землю. Грунт так и летел из-под ее ладоней — так обычно роются собаки. Она обратила внимание на то, что остальные пальцы трупа застыли в самом неестественном положении, что свидетельствовало об одном: жертва была еще жива, прежде чем ее засыпали с головой.
Не исключено, что она еще жива и сейчас.
Амелия яростно раскидывала податливую почву, не обращая внимания на то, что порезалась осколками бутылки и теперь ее кровь капала, смешиваясь с землей. Вот наконец показались волосы и лоб неприятного, серо-синюшного оттенка. Так бывает вследствие недостатка кислорода. Сакс продолжала копать, пока не очистила лицо жертвы: пустые застывшие глаза и рот, искаженный гримасой ужаса.
Несмотря на дамское кольцо, это оказался мужчина плотного телосложения, лет примерно пятидесяти с небольшим. Мертвый и неподвижный, как и похоронившая его земля.
Амелия выпрямилась и, не отрывая взгляда от глаз убитого, сделала шаг назад, едва не споткнувшись о рельсы. Целую минуту она не могла думать ни о чем, кроме того, что нелепо и страшно умирать подобным образом.
Потом она пришла в себя. «Итак, дорогая, давай, — подбодрила себя Амелия. — Имеется место преступления, жертва, а ты все-таки офицер полиции и знаешь, что надо делать.
Следуем правилу пяти пунктов. Первое: арестовать преступника, если таковой известен. Второе: задержать свидетелей или подозреваемых. Третье: осмотреть место преступления. Четвертое… Черт побери! Что же там четвертое?»
Сакс склонила голову к микрофону:
— Пять-восемь-восемь-пять вызывает Центральную. Обнаружен труп возле железной дороги между Тридцать восьмой и Одиннадцатой улицами. Убийство. Требуются детективы, эксперты-криминалисты, автобус и выездной врач. Как поняли?
— Вас понял. Преступник арестован?
— Пока не найден.
— Понял.
Амелия снова уставилась на ободранный до кости палец с совершенно неуместным кольцом и на лицо, изуродованное гримасой. Женщину всю передернуло. Когда-то ей приходилось плавать по реке в окружении змей и прыгать со стофутовой высоты на тарзанке. Она хвасталась, что не испытывала при этом ни малейшего страха. Но стоило ей только подумать о замкнутом пространстве… Если бы ее связали и обездвижили, она ударилась бы в такую панику! Для Амелии это было сродни электрошоку. Вот почему она предпочитала передвигаться быстро или ездить на большой скорости.
Когда ты в движении, тебя трудно поймать…
До ушей Амелии донесся неясный шум, и она склонила голову, прислушиваясь. Грохот усиливался. Над рельсовыми колеями вспорхнули обрывки газет и закрутились, словно рассерженные призраки, маленькие пылевые смерчи.
Воздух разорвал пронзительный гудок поезда.
Патрульный офицер Амелия Сакс, небольшого роста и хрупкого телосложения, стояла, наблюдая, как на нее надвигается бело-красно-синяя металлическая громадина локомотива «Амтрак»[1] со скоростью десять миль в час.
— Немедленно остановитесь! Эй, вы, там! — закричала она.
Машинист, казалось, проигнорировал ее крик.
Амелия бросилась навстречу поезду, держась посредине колеи и размахивая руками. Лязгнув колесными парами, локомотив нехотя остановился. Машинист высунулся из окна.
— Туда ехать нельзя, — категорично заявила Сакс.
Пока тот интересовался причинами, она невольно подумала о том, что парень слишком молод, чтобы управлять таким огромным локомотивом.
— Там, чуть дальше, место преступления. Пожалуйста, выключите двигатель.
— Леди, но я не вижу никаких следов преступления, — возразил машинист.
Но Сакс не слушала его и смотрела наверх, где сквозь прогалину в кустарниках была видна часть путепровода Одиннадцатой улицы. Именно через эту прогалину и можно было, припарковав машину на Одиннадцатой, незаметно перетащить сюда тело. На перекрестке же с Тридцать седьмой человека с такой ношей заметили бы не менее дюжины людей, окна домов которых как раз выходили туда.
— Поезд не должен ехать дальше, — повторила Амелия.
— Но я не могу этого сделать.
— Я прошу вас немедленно выключить двигатель.
— На таких поездах просто так это сделать невозможно. Двигатель работает постоянно.
