Благодаря ее постоянному присутствию и помощи я никогда не испытывала в астрале характерных, как меня уверяли опытные люди, неприятных ощущений, связанных с сущностями инфра-астрала. Судя по всему, она проводит меня известными только ей, безопасными дорожками. И я стараюсь оправдать ее доверие.
Случалось и мне выручать ее по-настоящему. История эта — в двух действиях.
Джинке было чуточку больше года, когда мы вместе отправились навестить приятеля, жившего тогда со своим собачьим питомником в совхозе под Петербургом. Счастливые собаки резвились на свежем воздухе, возились в зеленой травке, увлеченно терзали нашего приятеля, тренировавшего фоксов на удар ногой, — он, наученный армейским и милицейским своим опытом, совершенно справедливо рассудил, что от маленькой по росту собачки руками отбиваться никто не станет и что для эффективной охраны им необходимо «держать удар» именно ноги нападающего. Зато теперь, после его «интенсивного курса», моих девочек можно бить хоть сапогом по носу. Между делом мы с удовольствием посмотрели его кавказских и южнорусских овчарок, а потом он показал нам и свою лошадь.
Янтарь стоял в сарае, где для удобства в стене был проделан откидывающийся наружу люк. Гнедой жеребец был виден по грудь, и я взяла Джинку на руки, чтобы познакомить ее с невиданным зверем. Она у меня девушка весьма решительная и, видя лошадей и коров из машины или пасущимися вдалеке, только каменеет, изготавливаясь к самой отчаянной корриде. Тут Джи спокойно обнюхала громадную лошадиную морду, торчавшую из-за откинутой крышки люка. Но вот конь чуть подался вперед…
Джина отшатнулась, сколько могла, у меня на руках и застыла в изумленном оцепенении. Даже я, при всей моей любви к ней, не сумела оценить силу ее потрясения, а мужчины — те просто откровенно расхохотались: всего только пару минут назад эта самая девчонка ожесточенно сражалась с сильным и тренированным мужчиной, он охал и вскрикивал, то уворачиваясь от ее зубов, то высвобождаясь с моей помощью от цепкой фоксячьей хватки. А тут — остолбенела!
На обратном пути Джи как будто успокоилась. Рольф и Бамби лошади не видели, они все это время просидели в машине. Она рассказала матери и дядьке о непонятном и страшном чудище. И, как мне показалось, навсегда о нем забыла.
Ан нет, вспомнилось! Да еще как! Больше, чем через год.
Тогда у нас уже была Каська, и Джи воспитывала младшую сестру, уча ее премудростям стайных отношений, освоение которых протекало у Каси с немалым трудом. Вечным и неизменным поводом для их драк были отношения со мной — не ревность, а разные права разных по статусу членов стаи. Порой Каська, впадая в неуживчивое и вздорное состояние духа, хамит сестре и без всякой на то причины. Что же остается Джинке, как не проучить нахалку?
В одну из напряженных, конфликтных минут Юрка, сидевший в кресле, взял Каську на колени, а та разворчалась на старшую сестру, подошедшую к ним снизу. И взрослый мой сын, расшалившись, принялся резкими толчками сжимать Каськину грудь, заставляя щенка издавать странные, не существующие в собачьем языке отрывистые ворчащие звуки. Джи, не поняв необычных Касиных слов, поначалу было ощерилась, но тут же вновь оцепенела. Будь она хоть чуточку эмоциональнее и непосредственнее во внешних проявлениях, она отлаялась, отрычалась бы в ответ, и тем избавилась бы от стресса. Но это ведь — Джи-Джи!
Я, занятая в тот момент чем-то своим, только попросила сына прекратить, но должного значения происходящему не придала. Конечно, я почувствовала Джинкин испуг, но — ошибка есть ошибка, потому я об этом и рассказываю, — я не встала рядом с ней на четвереньки, не зарычала на хулиганов, не помогла своей любимице, своей палочке-выручалочке понять случившееся и правильно отреагировать. Все стало окончательно ясно только ночью, когда мы улеглись спать.
Джина всегда спит со мной. С ее появлением в моей жизни Бамби уступила дочери самое почетное и сладкое местечко у меня под боком, а сама перебралась поближе к ногам. В ту ночь уснуть как следует Джинке не удавалось. Она беспокойно вертелась с боку на бок, то и дело открывала непонимающие, перепуганные глаза, лапы у нее отчаянно дергались. Я решила было, что у нее что-то болит (она ведь будет терпеть до последнего, чтобы не побеспокоить меня лишний раз среди ночи!), попыталась помочь ей методами, дающими общее успокоение, но ей, обычно спящей совершенно безмятежно, сейчас было очень не по себе. Даже меры, чаще всего безотказно приводящие собаку в легкое наркотическое состояние, никакого результата не давали.
