Правда, жажда знаний свойственна всем исследователям (вероятно, даже всем людям), и к этому вопросу мы еще вернемся. Здесь мне хотелось бы прежде всего подчеркнуть, что именно благодаря эксперименту Конрад Лоренц открыл явление импринтинга, то есть понял, что гуси отнюдь не наделены врожденной способностью распознавать представителей своего вида, а должны обрести эту способность на собственном опыте в самом раннем возрасте. Гусыня Мартина, считавшая ученого своей матерью, явилась первым подопытным животным в эксперименте, который дал толчок целому ряду исследований, привел к дальнейшим открытиям и породил в науке множество новых понятий. Нам стало известно неизмеримо больше о взаимоотношениях особей в сообществах многих видов животных, включая человека. Но наиболее ценно то, что мы теперь в состоянии дать более точное объяснение поведению изучаемых видов животных и отличать при этом (о чем речь пойдет ниже) признаки врожденные от тех, которые привиты позже или приобретены в результате импринтинга.
Одним словом, смысл предыдущих рассуждений сводится к тому, что этология включает в себя как наблюдение и описание поведения животных в естественной среде, так и экспериментирование в лабораторных условиях. Важно также, чтобы исследователь постоянно помнил о специфике естественной среды обитания данного вида и чтобы экспериментальные данные, полученные аналитическим путем, всегда сверялись с результатами наблюдений над животными в их собственном мире. Этим и отличается работа этолога от работы психолога-исследователя, который не является натуралистом в полном смысле слова, ибо экспериментирует исключительно в условиях лаборатории и поэтому нередко дает нам искаженное представление о животном – объекте его изысканий.
Таким образом, постановка эксперимента на собаке и лисице объясняется тем интересом, который представляет промежуточная, то есть аналитическая, стадия исследования. В процессе обсуждения нашего эксперимента попытаюсь делать ссылки на ту необычную среду обитания, каковой являются для собаки домашние условия. Кроме того, я постараюсь увязывать свои изыскания с другими экспериментами и другими данными, чтобы в результате возникла некая сеть, сплетенная из уже известных нам фактов и тех вопросов, которые порождены столь незначительным на первый взгляд событием, каковым является странная встреча собаки и лисицы.
А теперь коснемся вкратце вопроса о любознательности. Это необходимо, чтобы дать концовку вступительной главе и пояснить смысл самой книги. Любознательность – движущая пружина исследования. Все животные, в большей или меньшей степени, занимаются исследовательской деятельностью. У меня сразу же встает перед глазами картина поведения мыши, оказавшейся в незнакомой обстановке. Каждый из вас может проделать этот простейший опыт, купив белую мышку и приучив ее жить в ящичке. После того как животное окончательно освоится, устроив себе норку и выбрав место для отправления естественных надобностей, – одним словом, будет чувствовать себя как дома, – откройте его темницу. По своей натуре мыши крайне любопытны, но всегда испытывают страх перед неизведанным. Если вы тихонечко откроете ящичек и притаитесь в укромном месте, то вскоре увидите, как мышка осторожно выйдет из своего убежища и, проделав несколько торопливых шажков, вновь юркнет в ящичек. Второй ее выход будет более продолжительным, но не намного. В следующий раз мышка еще дальше отдалится от норки… Кажется, будто мышь привязана к своей норе невидимой резинкой-страхом. Стоит ей поближе познакомиться с окружением, как резинка-страх начинает все более растягиваться, и любопытство животного удовлетворяется полнее. Итак, делая короткие вылазки из своего надежного укрытия на все большие расстояния, мышь постепенно осваивается с обстановкой.
Вряд ли существуют животные совсем не любопытные. Любопытство, уравновешиваемое осторожностью во избежание излишнего риска, помогает животным осваиваться в новой обстановке, узнавать ее с самых разных сторон. Исследовательская жилка особенно развита у молодых животных, которым надлежит обеспечить себя местожительством, где можно было бы расти, взрослеть и размножаться. Вместе с тем им свойственна и тяга к игре. Совместные игры молодняка помогают усваивать повадки взрослых и одновременно способствуют выработке охотничьих навыков. Порой невозможно провести четкую грань между игрой и поиском нового. Когда молодые животные резвятся (а игра, как известно, – занятие самопоощряемое, поскольку играющий получает в награду удовольствие), они осваиваются в окружающей среде, отыскивают новые источники пропитания, а иногда, вероятно, находят новые решения извечных жизненных проблем.
