Собака Баскервилей - страница 62

– Хорошее дело? – спросил он.

– Самое крупное, – ответил Холмс. – Мы имеем в своем распоряжении два часа, прежде чем нам придется двинуться в путь. Я думаю, что мы можем ими воспользоваться и пообедать, а затем, Лестрэд, мы прочистим ваше горло от лондонского тумана, дав вам возможность подышать чистым ночным воздухом Дартмура. Вы никогда не были там? О, в таком случае полагаю, что вы никогда не забудете своей первой прогулки в этой местности.

Один из недостатков Шерлока Холмса, если только можно назвать это недостатком, заключался в том, что он чрезвычайно неохотно сообщал свои планы другому лицу до момента их выполнения. Отчасти это происходило несомненно от его собственного властного характера, склонного господствовать и удивлять тех, кто его окружал. Отчасти же причиною тому была профессиональная осторожность, заставлявшая его никогда ничем не рисковать. Но как бы то ни было, в результате эта черта оказывалась очень тяжелою для тех, кто действовал в качестве его агентов и помощников. Я часто страдал от нее, но никогда она так не угнетала меня, как во время нашей продолжительной езды в темноте. Впереди нам предстояло великое испытание, мы были близки, наконец, к своему заключительному усилию, а между тем Холмс ничего не сказал, и я мог только предполагать, какой будет ход его действий. У меня каждый нерв дрожал от ожидания, когда, наконец, холодный ветер, задувший нам навстречу, и темное пустынное пространство доказали мне, что мы очутились на болоте. Каждый шаг лошадей, каждый оборот колеса приближал нас к нашему конечному приключению.

Нашему разговору препятствовало присутствие кучера наемного экипажа, и мы были принуждены говорить о пустяках, когда наши нервы были натянуты от волнения и ожидания. Я почувствовал облегчение от такой неестественной сдержанности, когда мы миновали дом Франкланда, и я знал, что мы уже близко от голля и от арены действия. Мы не доехали до подъезда, а остановились у ворот аллеи. Мы расплатились с кучером и велели ему тотчас же ехать обратно в Тэмиль-Кумб, а сами пошли по направлению к Меррипит-гаузу.

– Вооружены ли вы, Лестрэд?

Маленький сыщик улыбнулся.

– Пока на мне брюки, в них есть верхний карман, а пока в них есть верхний карман, то кое-что в нем находится.

– Хорошо. Мой друг и я приготовлены ко всяким случайностям.

– Вы, видимо, близко знакомы с этим делом, мистер Холмс? В чем теперь будет заключаться игра?

– В ожидании.

– Честное слово, я нахожу это место не очень веселым, – сказал сыщик, с дрожью осматриваясь кругом на мрачные склоны холмов и громадное озеро тумана, спустившегося над Гримпенскою трясиною. – Я вижу огоньки какого-то дома впереди нас.

– Это Меррипит-гауз – конечный пункт нашего пути. Попрошу вас идти на цыпочках и говорить шёпотом.

Мы осторожно двигались по дорожке по направлению к дому, но в двухстах, приблизительно, ярдах от него Холмс остановил нас.

– Эти камни направо могут служить прекраснейшими ширмами, – сказал он.

– Мы должны ожидать здесь?

– Да, здесь мы устроимся в засаде. Войдите в эту дыру, Лестрэд. Вы бывали в доме, Ватсон, не правда ли? Можете ли вы сообщить о расположении комнат? Что это за решетчатые окна с этого угла?

– Это, кажется, окна кухни.

– A то, там, что так ярко освещено?

– Это, конечно, столовая.

– Штора поднята. Вы лучше знакомы с местностью – подползите тихонько к окнам и посмотрите, что они там делают, но, ради самого неба, не выдайте им своего присутствия.

Я пошел на цыпочках по тропинке и остановился за низкою стеною, окружавшею жидкий фруктовый сад. Пробираясь под тенью этой стены, я дошел до места, с которого мог смотреть прямо в незавешенное окно.

В комнате находились только двое мужчин – сэр Генри и Стапльтон. Они сидели друг против друга за круглым столом и были обращены ко мне в профиль. Они оба курили сигары, и перед ними стояли кофе и вино. Стапльтон говорил с оживлением, баронет же был бледен и рассеян. Может быть, его угнетала мысль о предстоящем ему одиноком пути по зловещему болоту.

Пока я наблюдал за ними, Стапльтон встал и вышел из комнаты, а сэр Генри наполнил стакан вином и, прислонившись к спинке стула, покуривал сигару. Я услыхал скрип двери и хрустящий звук шагов по гравию. Шаги направлялись вдоль тропинки по ту сторону стены, под которой я стоял, скорчившись; заглянув поверх нее, я увидел, как натуралист остановился у двери какого-то сарая, стоявшего в углу плодового сада. Раздался звук повернутого в замке ключа, и когда Стапльтон вошел в сарай, то оттуда послышался какой-то странный шум борьбы. Он пробыл в сарае не более минуты, после чего снова раздался звук повернутого ключа, Стапльтон прошел мимо меня и вошел в дом. Я увидел, как он вернулся к своему гостю, и тогда потихоньку прополз обратно к своим товарищам и рассказал им, что видел.