«Срать захотел, сволочь, — подумал я. — А сортир недалеко от выхода. Оттуда мы тебя и похитим!» Но… сутенер во второй раз обманул наши надежды. В сопровождении «официанта» он направился не в общий туалет, а в служебный, находящийся на противоположной стороне зала.
— Давай за ним, — сказал я Сибирцеву. — Будем допрашивать прямо там.
Служебный сортир представлял собой довольно просторную комнату, сплошь закованную в белый кафель. Писсуаров в нем не было, лишь умывальник, сушилка для рук да три кабинки. Две были раскрыты, а из третьей, запертой, доносились характерные звуки и томное постанывание Парфюма. У дверей нас встретил его низколобый подручный.
— Сюда нельзя, — пробасил он, заслоняя грудью проход. — Тут толь… кхе-е-е-е-е-е…
Получив от меня двумя пальцами в основание глотки, он кулем повалился на пол, сильно хрипя и задыхаясь.[28]
— Костя, свидетель! — коротко бросил я.
Проворно присев, Сибирцев с силой хлопнул его ладонями по ушам. Из ушных раковин показалась кровь. Вот так, барабанные перепонки лопнули. Теперь ты, братец, глухой. И даже если выживешь — не сможешь рассказать, о чем мы беседовали с твоим боссом.
— Э-э-э, ты чо шумишь, Валера? Не мешай мне сосредоточиться, — донесся из кабинки капризный голос Парфюма.
Бац! — высадил я ногой дверь.
Сутенер, со спущенными штанами, с трудом размещался на толчке. Куски огромных, прыщеватых ягодиц дрябло свешивались по обе стороны унитаза. В руках Парфюм держал «СПИД-инфо» и, плотоядно чмокая губами, читал какую-то статейку. Увидев меня, он вытаращился в ужасе, выронил газету и разинул рот, собираясь закричать.
— Вякнешь не по делу, умрешь на говне, — холодно сказал я, достав из-за пазухи «ПСС».
— По-мо… — не слушая меня, начал сутенер.
— Тебя предупреждали. — Я саданул ему каблуком в зубы, одновременно нажав спуск. Пуля впилась в левый кусок окорока. Парфюма подбросило на толчке, но орать он больше не посмел и только перекосился в уродливой гримасе.
— Вторая — в яйца, третья — в башку, — весомо пообещал я.
— Ш-што?!! Ш-што… вы… хотите, — прошамкал он разбитым ртом.
— Узнаешь? — Я предъявил фотографию Глущикова.
— Да-а-а-а!
— Твой постоянный клиент?
— Да-а-а-а!
— А этот? — Я достал фото Кадкина.
— О-о-о! Не убивайте!!! Я ни в чем…
— Отвечай на вопрос, урод, — резко перебил я, прицелившись в мошонку.
— Он… он тоже… Владимиром зовут… Ошества не знаю… Работает в гостинице «Вавилон»… Бывший кагэбэшник… О-ошень богатый шеловек, — завороженно уставившись на ствол, зачастил сутенер.
Из его дальнейших откровений выяснилось: Кадкин с Глущиковым познакомились незадолго до увольнения Олега Юрьевича из «органов». Произошло это так: они оба запали на одну и ту же девочку одиннадцати лет от роду и договорились с сутенером о групповухе. В результате девочка умерла — истекла кровью. Заплатив Парфюму за «порчу материала», они обмыли сие событие в ресторане и с тех пор начали испытывать друг к другу определенную симпатию. (Если такие нелюди вообще способны на человечески чувства.) Так или иначе, но приходили они теперь в одно и то же время, часто выпивали вместе и после развлечений в «цыплятнике» о чем-то подолгу беседовали. А когда Глущикова выгнали со службы, Кадкин моментально устроил его на работу. Куда именно, Парфюм не знал, но заметил — денег у Олега Юрьевича стало гораздо больше…
— Лучших «цыплят» заказывал! Партиями! — подытожил сутенер, внезапно замолчал и с ужасом посмотрел мимо меня, на входную дверь. Я хотел обернуться, но не успел. Прошелестела короткая очередь из бесшумного оружия, меня с силой ударило в спину и швырнуло лицом в пол…
