Лишь покончив с последним пончиком и обжегшись кофе, я смог вернуться к осмысленному общению, впрочем, не ставшему более легким даже на сытое (хотя бы относительно) брюхо.
— Слушай, Ланс... Серьезно поговорить надо.
— Так говори! — приятель широко всплеснул обезьяньими лапами. — Кто мешает?
— Тут такое дело... — Я замялся, подбирая слова. — Надо бы совсем втихую. Чтобы даже вошь последняя не подслушала.
— Что ж, раз такое дело... Морг подойдет? Магозащита полная, оттуда никто и ничто наружу не просочится.
— Подойдет, подойдет! — заторопился я, радуясь нежданной удаче. — Кстати, черная все еще там?
— Куда она денется! — хохотнул Ланс. — Разве что встанет и сама уйдет!
Он и не предполагал, насколько близок к истине. Или, по крайней мере, к наиболее желательному для меня развитию событий. Надеюсь, что папе с дочуркой при воссоединении после столь трагической разлуки будет не до меня. Хотя бы до следующего розыгрыша жребия Охотников. Теперь осталось только уломать фронтового друга, чтобы он разрешил мне провернуть эту весьма противозаконную комбинацию.
За этими размышлениями мы как раз подошли к массивной стальной плите в самом конце коридора, инкрустированной магически заряженным серебром. Знаки и слова заклятий были глубоко врезаны в сталь. Ланс долгих полминуты возился с амулетами, пока на плите не проявились петли, ручка и замочная скважина, затем еще столько же времени лязгал ключами...
Полицейский морг — единственное место участка, в котором всегда тепло, уютно и хорошо пахнет. Наложенное заклятие не только защищает, но и хранит содержимое от разложения, причем практически вечно. Магия такого разряда стоит немало, но здесь власть предержащие, словно по иронии, постарались для себя самих. Во всяком случае, сейчас морг с полным комфортом занимала, если можно так сказать, одна-единственная обитательница.
На прозекторском столе, обитом свинцом, темная эльфь вытянулась во весь свой немалый рост — едва поместилась. Ее длинная грива смоляным полотнищем свисала с края столешницы почти до самого пола. С убитой не сняли кожаный костюм, лишь извлекли стрелу, пробившую основание черепа. Хотя бы вскрытие не делали точно. Странный компромисс между преклонением перед высшим классом и полицейской прижимистостью.
Шелковый плащ мертвой дивы висел на крюке, который был вбит слишком низко для него, так что полы стелились по полу. Другие веши и оружие остались на хранении в местном артефактории. Нелишняя предосторожность.
Широкий край столешницы остановил меня. Ланс обошел стол с другой стороны, встал в изголовье и фамильярно хлопнул лапой по свинцовой обивке:
— Вот она. Первая ласточка, так сказать.
— А что, будут и другие? — осторожно поинтересовался я.
— В точку, Пойнтер, в точку! — Он сделался каким-то неестественно веселым. — Этаких тут целая компания подобралась.
Неприятные предчувствия, которые я считаю неотъемлемой частью своей жизни, зашевелились как никогда. Если полиция вышла на Охотников, деваться мне совсем уже некуда. Старый приятель меж тем не унимался:
— Главное, название себе присвоили — «Охотничий Клуб»! Они, значит, охотники, а мы все — дичь.
Вот тут меня достало по-настоящему. Это конец. Теперь все равно, оживет или нет высокородная дочка владетельного папаши. Не те, так другие достанут. Для Собачьего Глаза Пойнтера не осталось ни одной щели в этом городе, да и за его пределами.
— Давно на них дело завели? — для порядка поинтересовался я.
Ланс осекся. И, осторожно подбирая слова, уже куда тише проговорил:
— Дела-то никакого и нет, считай... Одиночное покушение на убийство, — кивнул он на мертвую эльфь. — Только скоро таких вот дел будет побольше...
— Это как же? — Я ничего не понимал. — Откуда тогда все это? В смысле, насчет Охотничьего Клуба? Без расследования...
— Тут такая ситуация... — еще больше насупился Ланс. — На меня Нохлис вышел.
— Мертвовод? Этот-то здесь при чем?! — Мое непонимание достигло предела.
— Он, понимаешь ли, попался Охотникам на мушку. Но выдержал какое-то их вступительное испытание и перешел из дичи в хишники.
Что-то начало проясняться. Но все равно этого недоставало для того, чтобы успокоиться. Однако это был отнюдь не конец рассказа.
