– Ты чего? - Геныч выглянул из-за плеча Кира.
– Да вот, до родителей дозвониться не могу.
– По мобильному пробовал?
– Да, тоже самое.
– И я до своих не могу дозвониться, - Кир взял трубку, послушал, проверил розетку, - отрубили.
Я, наверное, домой пойду, - упавшим голосом сказал Алекс, - посмотрю как там мои.
– Только тряпку мокрую с обой возьми.
– Лучше противогаз.
– Да где ж его взть?
Алекс налил себе маленькую бутылочку воды, смочил в ванной тряпку и вышел из квартиры.
Геныч с киром до поздней ночи резались в карты.
В три часа на кухне захрюкал кран. Воды больше не было. Значит не зря они возились с многочисленными кастрюльками и банками.
На следующее утро, встав из насквозь мокрой постели, Кир услышал плеск воды, доносящийся из ванной. Пулей он вылетел в коридор. Геныч склонившись над умывальником чистил зубы.
– Ты чего?
– А чего? Я только умылся и зубы почистил.
– Ты чего, не понимаешь, что все это может быть на долго? Может нам эту воду пить придется!
– Да чего ты, Кир? Я ведь воду ковшом зачерпнул.
– Ладно, давай лучше пожрать купим, а то в холодильнике шаром покати. Был суп, да и тот протух.
Выйдя из квартиры, они почувствовали ощутимую разницу между температурой, которую сохранило жилище К ира и тем, что было снаружи. А когда Геныч открыл дверь на площадку, в коридор вместе с дымом ворвалась удушающая жара. У ребят едва не перехватило дыхание.
Лифты само собой не работали. На улице дымовая завеса была еше плотнее. Кир попробовал ногой асфальт. Как подтаявшая пастила.
– Боже, как идти-то!
– По газонам.
– До них еще добраться надо!
Ближайшие магазины были закрыты. Нашли-таки один открытый на Окской. В находящемся в подвальчике магазине в дверях был устроен своеобразный шлюз из простыней. Наверное, еще недавно онибыли влажными, но воды не было и здесь и сухие полотнища уже плохо задерживали дым. Но хоть что-то.
Цены на любой жидкий продукт уже давно взлетели до небес, но это было и не важно, так как такого товара в магазине и не было. Вот и стоимость не испортившихся еще продуктов неприятно удивила ребят. Правда, они к этому оказались готовы и после покупки макарон, гречки, риса, пшенки, сухофруктов и прочих подобных продуктов, кое-какая наличность в их изрядно похудевшем кошельке все же осталась.
То и дело кашляя от все более сгущавшегося дыма, они отправились в обратный путь. Домов через улицу уже практически не было видно. Кир с огромным рюкзаком шел впереди, а вслед за ним тащился Геныч, то и дело подправляя объемистый баул на плече. Он и заметил торчащие из-под сизых от дыма кустов ноги в дорогих итальянских ботинках.
– Жмурик, - пробормотал Геныч, хлопая ресницами.
– Граждане,- вспорол вязкую тишину усиленный мегафоном голос, - решением правительства Российской федерации в городе объявлено чрезвычайное положение и введен комендантский час…
– Пошли отсюда, - Кир потянул за собой Геныча, - а то еще нас за этого жмурика припашут.
Они прибавили ходу и под мегафонную тираду доносящуюся из медленно пробирающегося в дыму милицейского УАЗика добрались до своего подъезда.
– Слышал, что они сказали? Оставаться дома до особых распоряжений, а потом собираться на пунктах эвакуации.
– Ага, а пить-то дома что? Или ты думаешь, что все такие хитрожопые как мы изаранее запаслись водой?
– Не знаю. Знаю точно, что на эвакопункт не пойду. При нашем бардаке там наверняка ни жрать, ни пить всем не хватит, да и куда эвакуироваться? К какой-нибудь реке?
– Да уж, есть ли еще реки, которые не высохли? - Кир остановился и уставился на необычное действо, которое разворачивалось у них во дворе. Миниатюрная буровая установка фирмы КАТО уже довольно прилично вгрызлась в землю. Рядом стоял МЧСовский грузовик и милицейский "Тигр". Руководил всей этой компанией крупный мужчина с выбритым затылком. Он единственный из находящихся во дворе был одет в белую, мокрую насквозь рубашку. Все остальные давно скинули с себя все, кроме трусов или шорт - солнце-то из-за дыма не обжигало, как в первые дни. Кажется, мужчине вообще было трудно расстаться с атрибутами прошлого. Например, он то и дело размахивал давно умершим мобильным телефоном и так и не снял с руки дорогие часы, грозившие обжечь ему запястье.
