Джефри. – Это ты, мама?.. Э-э-э…
Пенелопа. – Он бредит.
Дороти возвращается к присутствующим.
Дороти. – Он назвал меня мамой.
Нина. – Ты и есть его мама.
Дороти. – Я так привыкла к тому, что все вы зовете меня по имени, что периодически забываю, кому я бабушка, кому внучка.
Пенелопа. – Бабушка ты мне, Долл.
Нина. – А мне внучка. С этим более или менее разобрались. Давайте подумаем, как помочь Джефу. Я с большим уважением отношусь к доктору Розенталю, тем более что его прогнозы и методы лечения никто, как правило, уже не может опровергнуть, но давайте пригласим еще кого-нибудь. Медицина сегодня находится на таком уровне!..
Дороти. – Точно! Теодора Эклстоун на балу в честь своей внучки так напилась, что три дня находилась в коме.
Пенелопа. – И что, откачали?
Дороти. – Оклемалась и пьет, как лошадь!
Нина. – Ну вот!..
Пенелопа. – В смысле жизнестойкости женщины давно превзошли мужчин, это общеизвестно. Что касается Джефри Чемпиона, моего отца, твоего сына, Дороти, и твоего мужа, ма… Ты ведь по-прежнему считаешь его своим мужем?
Нина. – Поскольку до сих пор никто не заявлял на него прав…
Пенелопа. – …то тут – это я о Джефе – случай совсем другой. Он прожил долгую и трудную жизнь. Он устал. Он может немного отдохнуть.
Нина. – Этот отдых рискует затянуться.
Пенелопа. – Мы не вправе ему мешать.
Нина. – Если он умрет, я потеряю все.
Пенелопа. – А я, в свою очер едь, сделаю все, чтобы облегчить тебе тяжесть потери.
Нина. – Надеюсь, ты не забудешь своего обещания, Пенелопа.
Пенелопа. – Невыполнимые обещания дают только те, у кого ничего нет. Я не отношусь к их числу!
Дороти. – Знаете, я недавно позировала одному художнику.
Нина. – Который специализируется на предметах старины.
Дороти. – Голой…
Нина. – Так он еще и слепой!
Пенелопа. – Потрясающе, Долл! Вот так запросто взялась и разделась?
Дороти. – Женщине столько лет, сколько у нее комплексов. На свет вы появляетесь без комплексов. С возрастом они начинают обвешивать вас, как маршальский китель – ордена. Это время приобретений. Затем наступает время потерь, и с каждой проигранной битвой вы теряете эти ордена – день за днем, год за годом… Нынче у меня нет ни единого ордена. Мой китель девственно чист. Я молода. У меня нет ни единого комплекса! (Пробует пуститься в пляс.)
Нина. – Впала в детство.
Пенелопа. – Вот бы взглянуть на ту картину!..
Дороти. – Я бы тоже не возражала, но он почему-то мне ее не показывает.
Нина. – Когда он увидел то, что у него получилось, он зарекся браться за кисти.
Дороти. – Ты точно знаешь? И зачем я только вкладывала в него деньги? А ведь были времена, когда меня приглашали позировать только для того, чтобы полюбоваться мной.
Пенелопа. – Могли бы что-нибудь и доплатить. Знаешь, ба, тебе надо было свести знакомство с кем-нибудь из абстракционистов. Никто не понимает, что изображено на их полотнах.
Нина. – Но позировать при этом надо по старой технологии.
Дороти. – Что вы говорите?
Голос. – Перестаньте потешаться над бабушкой. Ее возраст заслуживает уважения.
Дороти. – Кто это?
Нина. – Джеф?
Пенелопа. – Он спит.
Дороти. – Может быть, он умер и вещает с небес?
Пенелопа подходит к отцу, внимательно на него смотрит, пытается уловить дыхание.
Пенелопа. – Он жив, слава Богу… Спит…
Нина. – Видимо, нам послышалось.
Дороти. – В старом английском доме всегда проживало привидение.
Пенелопа. – Наше – явно неравнодушно к тебе, ба.
Дороти. – Давайте попросим его выйти и показаться. А вдруг это интересный мужчина?
Нина. – Будь это интересный мужчина, сидел бы он где-нибудь на чердаке при таком выборе!
Пенелопа. – Какое привидение? Что вы несете? У привидений не бывает половых признаков. Они бесполы!
Нина. – Это только в старых английских домах привидения бесполы. Но у нас такой дом – сам черт не разберет! А в таких домах привидения имеют главный отличительный признак, присущий привидению-мужчине, даже если у них нет ни рук, ни ног. И когда под покровом ночи они бесшумно и неотвратимо проникают в вашу спальню. Дальше все как всегда, минус нежные слова и бестолковые разговоры о повторных визитах. Они просто исчезают, и все!
Пенелопа
