Семейная жизнь, как безопасная бритва, — от постоянного пользования притупляется. Корней был женат, казалось, с рождения. У его жены был абсолютный музыкальный слух, она все время напевала популярные мелодии, попадая в ноты также легко, как ему в лицо, когда плевала. Корнею врезалась в память их поездка к морю, дешёвая гостиница, в которой они провели медовый месяц, и пропахший тиной пляж, на котором ему впервые захотелось прекратить её пение. Он так и не понял, почему не убил жену, прожив с ней столько лет. «Жизнь — это суд, на котором разбирается одно и то же дело: судьба против человека», — подумал Корней, слушая, как Егор шепчется с Богом, в которого не верит.
Было время, когда мысли сливаются с воспоминаниями, а желания сбываются, если загадать их, скрестив за спиной пальцы.
Тусклое солнце плющилось о горизонт, и на шестах уже горланили зорю петухи.
«С лица воду не пить…» — безразлично заметил Корней.
«Встречаются такие, что им у зеркала ужинать, значит аппетит портить. — меланхолично откликнулся Егор. — От них даже двойник в зеркале морщится.»
И опять замолчали.
«Наша жизнь, как драный тулуп, — вдруг произнёс Егор, — выверни её наизнанку — никто и не заметит. — Его язык удивлённо извлекал слова, будто впервые пробовал их на вкус. — И носить её можно задом наперёд, проживая от смерти к рождению.»
Почувствовав, что сморозил глупость, он попробовал выкрутиться.
«В жизни-то все перемешано — и горе, и радость, и слёзы, и смех.»
«Оттого она такая серая?» — взвизгнул Корней.
«Чёрная полоса в жизни соседствует с белой, — важно пробасил Егор. — А человеку разрешается её кроить… Можно, к примеру, на несчастнейшую полосу заплатку из счастья поставить.»
«Значит, по-твоему, нельзя всё страданье одним махом оттяпать?»
«Нашёлся такой мудрец… Перед тем, как родиться, ему показали его будущую жизнь… Так он отрезал у неё самые чёрные куски, а потом мало показалось… Когда куцую жизнь посмотрел, взмолился — дайте ещё попробовать. Ему дали. Он снова откромсал те куски, что почернее… И опять недоволен. Можно ещё? А кончилось тем, что от жизни ничего не осталось, так он и не родился…»
«Во, брешет, — покрутил у виска Корней. — Что же это по твоему человеку жизнь его показывают? Значит, он целую жизнь её смотрит? Тогда зачем же ему на свет появляться?»
«Мы своё будущее наперёд знаем, — гнул своё Егор. — Может, и вельможами побывали… Только забываем, кем были на предварительном просмотре.»
Стало слышно, как гусеница ест дырявый лист. Молчать было невыносимо, и снова шевелили губами, накалывая тишину на слова.
«На свете все близнецы, — вырвалось у Егора. — Кто напялит парик, тот похож на аристократа XVII века».
Егор стянул парик, сверкая лысиной, растёр по одежде пудру.
«Можно?» — протянул руку Корней.
Лето выдалось сухим, жарким, опалённые листья, точно бумажки с нарисованными скелетами, то и дело слетали с развесистой липы.
Егор промолчал, наблюдая, как оса точит в складках коры ядовитое жало.
«Не все люди одинаковые, — пробурчал Корней, — их отличает положение под солнцем. Даже поменявшись с отражением в зеркале, становишься другим… Хочешь, попробуем?»
«От перемены мест слагаемых сумма не меняется», — кивая, усмехнулся Егор.
Теперь справа оказался Корней.
А слева — Егор.
«От перемены мест слагаемых сумма не меняется», — кивая, усмехнулся Корней.
«Не все люди одинаковые, — пробурчал Егор, — их отличает положение под солнцем… Даже поменявшись с отражением в зеркале, становишься другим. Хочешь, попробуем?»
Корней промолчал, наблюдая, как оса точит в складках коры ядовитое жало.
Лето выдалось сухим, жарким, опалённые листья, точно бумажки с нарисованными скелетами, то и дело слетали с развесистой липы.
«Можно?» — протянул руку Егор.
Корней стянул парик, сверкая лысиной, растёр по одежде пудру.
«На свете все близнецы, — вырвалось у него. — Кто напялит парик, тот похож на аристократа XVII века»
Стало слышно, как гусеница ест дырявый лист. Молчать было невыносимо, и снова шевелили губами, накалывая тишину на слова.
«Мы своё будущее наперёд знаем, — гнул своё Корней. — Может и вельможами побывали. Только забываем, кем были на предварительном просмотре.»
