— Ах, Атос, кардинал не приказывает мне шпионить за ларошельцами. Он хочет с моей помощью ускорить сдачу города. Мне нужно сыграть чужую роль, но лишь для того, чтобы убедить их в том, что Бэкингем действительно погиб.
Так как Атос молчал и, сощурившись рассматривал дрожащий огонек свечи сквозь стекло стакана, д'Артаньян заговорил снова:
— Итак, Атос, вы считаете, что исполнение приказа кардинала несовместимо с честью дворянина.
— Я этого не говорил, д'Артаньян, — ответил Атос, отвлекаясь от созерцания огня. — В конце концов, англичанин действительно умер, и, быть может, ваша миссия ускорит сдачу города. Но ведь в случае неудачи вас повесят — это не самый лучший конец для мушкетера и дворянина. Быть повешенным как шпион — фи, друг мой.
— Все это так, Атос, но если мне удастся приблизить окончание военных действий…
— Вы упрочите свою блестящую репутацию храбреца, хотите вы сказать? Несомненно, друг мой, но нужно ли это кардиналу?
— Нужно ли это кардиналу?!
— Вот именно!
— Поверьте, Атос, я и сам все время задаю себе этот вопрос…
— И что же?
— И не нахожу на него ответа.
Неожиданно Атос резко поднялся и подошел к д'Ар-таньяну.
— Откажитесь от этого дела, друг мой, — меня терзают мрачные предчувствия.
— Но это невозможно!
— Черт побери! В конце концов, наш начальник господин де Тревиль, а не кардинал Ришелье!
— Но главнокомандующий он, Атос, вы же знаете это не хуже меня.
— Вот это меня и бесит, друг мой. Ну что ж, если вы твердо решили…
— Да, Атос. Я не могу отступать — пусть будет, что будет. После смерти моей Констанции жизнь не кажется мне таким уж желанным жребием…
Атос обнял д'Артаньяна.
— В таком случае, я не стану вас отговаривать. Идите выспитесь — ясная голова одно из самых весомых ваших достоинств.
Проснувшись ранним утром, д'Артаньян поторопился встретиться со своими товарищами, однако, повинуясь какому-то смутному чувству, наш гасконец не стал посвящать Портоса и Арамиса в тонкости дела, ограничился лишь упоминанием о личном поручении кардинала. Мы уже не раз упоминали об особом отношении молодого человека к Атосу — самому старшему из всей четверки.
Арамис и Портос провожали д'Артаньяна с напускной беззаботностью, плохо скрывавшей трогательное беспокойство за его судьбу. Атос был мрачнее и молчаливее обыкновения. Хмурый осенний день лишь усиливал недобрые предчувствия, переживаемые всей четверкой, это настроение передалось и слугам.
Д'Артаньян, желая скорее закончить тяготившую его сцену расставания, вскочил на коня и сделал знак Планше, который должен был сопровождать его, выполняя свою собственную роль — роль слуги путешествующего дворянина.
Лейтенант Малэ, долженствовавший, по приказу кардинала, проводить д'Артаньяна на корабль, наблюдал сцену молчаливого прощания четырех людей издали. Он был закутан в серый дорожный плащ, а шляпа без галуна и перьев, низко надвинутая на глаза, свидетельствовала о желании лейтенанта оставаться неузнанным и привлекать как можно меньше любопытных взглядов.
Д'Артаньян дал шпоры своему коню, лейтенант тотчас же последовал его примеру, и они, сопровождаемые тоскливо озиравшимся Планше, уже неслись вскачь по дороге, ведущей в укромную бухту, где дожидалась их рыбацкая фелука.
Проскакав с полмили, всадники услышали за спиной конский топот. Лейтенант пришпорил свою лошадь, приглашая сделать то же самое и д'Артаньяна, — до гавани оставалось не более десяти минут быстрого аллюра. Однако Планше, никогда не испытывавший особенной любви к быстрой верховой езде, замешкался и начал отставать. Это вынудило д'Артаньяна обернуться.
Их догоняли два всадника, при виде которых рука нашего героя непроизвольно натянула поводья.
— В чем дело, шевалье? — нетерпеливо воскликнул лейтенант.
— Разве вы не видите, что эти всадники скачут за нами — они хотят нас догнать, — произнес д'Артаньян. — Смотри-ка, Планше, не знакомы ли тебе эти господа?
— Да это же господин Атос! А с ним Гримо! — вскричал удивленный Планше.
— Наверное, они забыли сообщить нам что-то важное, — сказал д'Артаньян.
Между тем Атос и следующий за ним тенью Гримо, а это были действительно они, поравнялись с ними, и лейтенанту Мала пришлось также придержать свою лошадь.
